Помяни черта! - [13]

— Ладно. Какими будут ваши варианты.

— Демон. — Себастьян взял меня за руку и боль от ушибов постепенно начала проходить. Я улыбнулась и посмотрела на Соорского, который ответил:

— Зелен.

— А ты? — позвала я застывшего как изваяние амура.

— Мазила… — прошептал он, смотря куда-то за наши спины.

4

Нас окружили двенадцать охранных идолов, которые были страшнее первых в сто раз. Их доспехи светились синими разрядами, пасти оскалены острыми зубищами, а шипы направлены прямо на нас.

Признав в Вестерионе и Себастьяне опасных врагов, с ними не церемонились, разрядив в каждого десять изогнутых шипов. Я видела, как костяные клинки с сиянием пробили конечности и грудь моих соратников, как демон и зелен превозмогая боль, закрыли меня и амура от удара фиолетовой волны, последовавшей сразу же после шипов. Эта волна в мгновение ока превратила их в ледяные изваяния.

Меня обездвижил ужас, а амура истерика. Он, рухнув на пухлые коленки и схватив мою ногу срывающимся голосом, шептал:

— Простите меня, друзья! Простите, простите, я виноват! П-п-ро-промахнулся… Мазила и есть мазила… Прости- и-тееее!

Заледеневших демона и зелена один из идолов подкинул шипом вверх, а затем, играясь, схватил клыкастой пастью и скрылся во тьме.

— Стойте… Простите! — завопил амур.

— Заткнись! — рык человекоподобного тритона, отцепившегося от ближайшего идола, был страшен. Стражник в чешуйчатой кольчуге подплыл к нам и выставил вперед светящийся посох:

— Вы пересекли государственную границу, вторглись в наш мир, нанесли оскорбление главе колонии нордбисов Сиятельному Сан Саши…

— Нет! Это не мы! — завопил амурчик, заламывая руки.

— Вы! — рявкнул тритон, шевельнув ногой-ластой камешки, он задел несчастного амура. — Вы, ко всему прочему, рыли ход в главный город, что приравнивается к смертной казни.

— Мы потерялись. — Тихо ответила я. Но меня предпочли не услышать.

— Закрой пасть, уродина!

Я истерически расхохоталась и присела от колик в животе:

— Слышь, красавец, а не поплыл бы ты… — амур с такой силой вцепился в мою ногу, что я смолкла, не договорив. А тритон продолжил зачитывать наш приговор:

— Убиение произойдет на третьем изменении течений Дарави. — Сообщил он и медленно поплыл к своему охранному идолу.

— Послушайте, — но слушать он меня не собирался, а я и не думала замолкать, — мы приплыли в мир Гарвиро, чтобы…

В следующее мгновение я и Донато оказались в светящихся клетках, прижатых к боку идола. Как у них с нарушителями строго, неужели закрытый мир?

Амур застонал: — Простите! Простите… я мазила.

— Перестань паниковать! С чего ты взял, что наша песня спета? Придумаем что-нибудь и не в таких передрягах бывали.

— Галочка…! — он схватился за кости своей маленькой клетки и посмотрел на меня щенячьими глазками, — думайте скорее, у нас остался ровно один час.

— Однако весело… — перевозивший нас идол набрал скорость, и меня как куклу прибило к полу клетки. Как там выживает несчастный Донато, мне не было видно. Одно ясно, прямо сейчас заявить, что мы прибыли с великой миссией к их правителю, не получится.

Мы плыли в непроглядной тьме куда-то вверх, и по мере подъема вода становилась все плотнее и плотнее. Через несколько минут появилось ощущение, что в меня врезаются маленькие плотные комочки, затем все более плотные и более большие, как снежки размером с бейсбольный мяч. Один из них я поймала, попыталась определить, с чем имею дело на ощупь. А он вдруг вздрогнул и завибрировал, пронизывая руку маленькими иголочками, я тут же выбросила странное творение мира Гарвиро.

Плыли долго. Так долго, что казалось, по прибытию сразу же наступит третья смена течения какого-то Дарави, а следом за ней наша казнь. И я мысленно начала прощаться со всеми родными, и, так же как и Донато, просить прощения.

Но мы приплыли в огромную светлую пещеру, испещренную по всей высоте тоннелями и просто рытвинами с костяными решетками, похожими на клетки, в которых нас привезли.

— Донато, мы в тюрьме? — Спросила я пухлика.

— Мы в подследственных камерах, — ответил амур, который уже был налегке — без лука и стрел, и в неглиже, одинокой повязке на бедрах.

От догадки я зажмурилась, и только после этого посмотрела на себя… и со свистом втянула воду. Так и есть — костюм Евы в первозданном виде плюс тряпица на стратегически важной области размером с фиговый листочек.

— Я раздета! Меня оставили без костюма! — начала искать позу, наиболее скрывающую все-все, и волосы на грудь натягивать.

— Ты еще и без ползучих чури… — протянул он.

— Те плотные комочки, что в меня врезались в темноте? — догадалась я, — а мне удалось одного поймать! Как только завибрировал и меня иголками поколол, отпустила.

— Галя!

— Что Галя!? Что такого я сделала опять?

— О… ну… тебе лучше не знать. — Замялся Донато.

В этот момент напротив нас возник один из стражей, и из костяных клеток меня и Донато вытолкнуло потоком воды. Оказавшись перед ним по стойке смирно, я запаниковала:

— Не смотри на меня! — тритон отвернулся, а амур, стоящий у моих ног удивленно поднял глаза:

— Галя, ты что сказала?

— То, что сказала, то и к тебе относится! Отвернулся живо и глаза закрыл. — Удивительно, помимо амура от меня отвернулся идол, водный ящер и неизвестный рыбоподобный с красным окрасом, подплывший, как только нас из клеток выперли. — Не смотреть, пока одежду не принесете!