Помпеи нон грата - [53]
Потому что издатель – это фундамент всего безобразия, как говорится, базис. Нижние этажи обороны занимает пехота – литературные эфиопы; дальше сидят бестиарии – непосредственно авторы; в пентхаусе – мурмиллоны, или литературные критики; а выше живут читатели и на всех поплевывают с этой верхотуры. Вот интересно – чего им не хватает в моем романе?
МУЗА. ЛЮБОВНО-РОМАНТИЧЕСКОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ, А ТАКЖЕ ТРЕХ УБИЙСТВ И ОДНОЙ ЛОШАДИ! Я НИ НА ЧТО НЕ НАМЕКАЮ…
Читатель ошибочно полагает, что все книги написаны для него, и думает, что ему дозволительно рыться в литературе как свинье в апельсинах. И глубоко заблуждается. Поскольку на самом деле настоящий писатель понятия не имеет – зачем он пишет. Это сродни тому, как спросить у ветра – для чего он, собственно, сволочь такая, дует?! А читатель со свойственной ему наглостью сам подставляет физиономию и говорит: «Плохая нынче погода, и западный ветер не соответствует температуре моего лица! У меня от этого автора развивается аневризма!»
Но разве движение воздуха хоть на минуту приостанавливается?! Если читатель нейдет погулять и предпочитает затхлые помещения, это ничуть не смущает настоящего автора. Я, например, тоже могу сидеть себе дома и дуть прямо из форточки!
Другое дело – разгул стихии! Которая не разбирает, где автор, а где рядовой читатель, и сотрясает всех подряд! Тогда рушатся все уютно обустроенные домики и стереотипы. По улицам бегают расхристанные мурмиллоны, рвут на себе волосы и вопят: «Это конец литературной эпохи! Это конец мира!» Конечно, им жаль своего пентхауса, где можно было бы разводить антимонии до бесконечности! Но если в Ветхом Завете сказано, что «вначале было Слово», то и в конце будет Слово, и я надеюсь его не услышать. Потому что предполагаю: это последнее слово о нашей литературе будет нелицеприятным. Не знаю точно – каким, но всем не поздоровится.
Так что читатели – это не высший суд, а наоборот – «наперсники разврата». И будут отвечать по совокупности прочитанных авторов. «Кириллическим алфавитом балуетесь?! Балуетесь! Тогда пройдемте!» А кто что читал, сочинял или стоял на стреме, как мурмиллоны, это несущественные детали. Мы никуда не скроемся от разгула стихий! Вы слышите цокот копыт? Это скачут четыре всадника апокалипсиса – Редактура, Корректура, Верстка и Тираж!
И надо ли обращать внимание на мурмиллонов, что, как древняя рыба murma, или mormyllos, плавают в мутной воде и только ее баламутят? Можно ли верить авторам, или бестиариям, что отважно сражаются на потеху толпе с разными фантастическими тварями, читай – персонажами? Как относиться к литературным эфиопам, что славными когортами шагают туда, куда им прикажут, и подавляют всякое свободомыслие своими серийными произведениями? И когда дорогой «базис» вдруг заявляет, что издательство – это прежде всего коммерческое предприятие, мне тоже хочется плюнуть с верхнего этажа на подобную литературу!
Я даже допускаю, что это коммерция, но почему-то она с односторонним движением. Как только попросишь у «базиса» денег, он тут же кричит: «А как же идея?!» И приходится пояснять, что идеи периодически рассыпаются, а писателю хочется кушать всегда. Такая вот ненасытная и безыдейная бестия! Все, понимаешь, лежит в руинах, серьезные люди заняты поиском новой идеи, а тут приползает бессовестная тварь и – шасть в бухгалтерию! Где, мол, мои авторские гонорары?! Вот поэтому имя ему – бестиарий!
Конечно, вы можете возразить, что в Древнем Риме бестиарием звали гладиатора, что третировал на арене зверей. Были еще ретиарии, провокаторы, фракийцы, секуторы и наши любимые мурмиллоны – гладиаторы в интересных шлемах, отделка которых имитировала рыбную чешую. Вот как раз ретиарий (лат. rete), снабженный сетью, и бился с мурмиллоном. Но, как поется в известной гладиаторской песне: «Я ловлю не тебя, а рыбу! Убегаешь зачем, мурмиллон?!»
Само собой разумеется, что далеко не все гладиаторы нравятся женщинам. Так, например, по поводу Жана-Клода ван Дамма существуют разные мнения. Да что это за тарабарский псевдоним – «Жан-Клод для одной дамы»?! Почему не «ту Дамм» или хотя бы «фри»? А лучше всего – «Жан-Клод много Дамммммммммм…», и чтобы буковки «м» обозначали желаемое количество. Простите, увлекся…
Однако в Помпеях особенной популярностью пользовался некий Парис. В данном случае я говорю о натуральных Помпеях, а не Помпеях нон грата. «Ах, Парис, милый красавчик!» – корябали помпеянки на древних стенах, во всяком случае я надеюсь, что это были дамы, ну или девушки на худой конец. И мало того, что такие каракули обнаружили повсеместно, да еще и за подписью: «Общество любителей Париса». Целый фан-клуб, а вы говорите – литература! Что-то нигде не встречаются граффити, подписанные группой поддержки Петрония Арбитра или Марциала. А тут даже задрипанному мурмиллону посвятили душещипательные стихи:
Ну, допустим, здесь я, старый пошляк, постарался, в смысле – насочинял. Потому что не знаю, как выглядело оригинальное стихотворение, а взял этот фрагмент из книги литературного эфиопа, нашего или импортного, компилятора или переводчика – какая разница: эфиоп он и в Африке эфиоп:
«Реставрация обеда» – второй роман Иржи Грошека, своего рода литературная автобиография, связанная с «Легким завтраком в тени некрополя» общими «персонажами», такими как хитроумный сюжет и неповторимый «грошековский» юмор. Вдобавок «Реставрация обеда» еще и роман-концепция. Автор приглашает вас посетить свою «творческую кухню» и понаблюдать, как весело готовятся котлеты по-пражски и чешско-моравские фрикадельки. Вот эти блюда и есть литературные рецепты, которые оборачиваются авторскими афоризмами на все случаи жизни.
Популярный роман видного чешского писателя, критика и кинематографиста, первый в предполагаемой трилогии. Книга стала в Чехии бестселлером, переведена на восемь европейских языков, готовится экранизация. Роман построен, как яркая мозаика, где бок о бок существуют императорский Рим и современная Прага, модный кинорежиссер и Валерия Мессалина…
В этой книге всего понемногу: и бывших жизней, и грехов, и самоиронии, и литературных фокусов с разоблачением. А главное, «Файф-о-клок» – это действительно смешной сборник, состоящий из романа «Файф», пяти интервью с Иржи Грошеком и повести «Пять фацеций „а-ля рюсс“».
Однажды известный русский писатель Иржи Грошек наводил дома порядок и обнаружил свой старый роман «Реставрация обеда». «Что за безобразие?!» – воскликнул Иржи Грошек и переписал этот роман заново. Получилась «Большая реставрация обеда», где количество авторских «безобразий» нисколько не уменьшилось, а только увеличилось вдвое. «Теперь у нас вид приятный и аккуратный!» – с глубоким удовлетворением отметил Иржи Грошек и отнес эту рукопись в издательство…Читайте «Большую реставрацию обеда», где новый сюжет объединяет свежие главы с «отреставрированными», где шеф-повар Петроний готовит «сатириконы», Поджо Браччолини выпекает «фацеции», а поваренок Иржи Грошек лепит «чешско-моравские фрикадельки».
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.