Помпа - [2]

Шрифт
Интервал

На самом деле она скорее четвероюродная. У Юлькиной мамы жила где-то на Севере двоюродная сестра. Долго не писала и вдруг…

«Дорогая Тонечка!

Хочу сообщить, что мы всей семьёй вот уже три года как перебрались на новое место жительства, к солнышку поближе. Так что будем рады видеть вас у себя в гостях. Галина наша вашей Юлечке ровесница. Надумаете — приезжайте. Хоть на всё лето, хоть как. Или присылайте Юлю. И будем очень рады…»

Дальше шёл подробный адрес, где живут, и поклоны, поклоны всем родным. Адрес был заманчивый: до моря недалеко, весна ранняя, в Москве май ещё холодный, здесь же всё в цвету; в Москве воздух от машин тяжкий, у них — лучший на побережье…

И когда Юлька, простудившись на катке, где начала учиться фигурному катанию, стала прихварывать, родители решились. Выпросили в школе, благо у дочки отметки неплохие, разрешение выехать ей весной пораньше и отправили свою единственную, ненаглядную к родичам в Крым. Всё ясно, правда?

* * *

Стройный загорелый молодой человек в белой тенниске стоял у голубого мотоцикла. На лбу у молодого человека, поднимая золотые волосы, темнели громадные выпуклые очки.

Лавина пассажиров двигалась с вокзала.

Молодой человек шарил глазами: как угадать? Вот девочка, накренившись под тяжестью корзины, идёт за старушкой — не она; вот две в платочках и сарафанах — нет, местные. А вот, кажется, похожая…

В хвосте пассажиров уныло плелась рослая девочка в брюках, тёплой куртке, берете и чёрных очках, с чемоданом и полосатой сумкой в руках. За спиной у неё висела гитара в целлофане. Девочка останавливалась, беспомощно озиралась…

— Ты не Юля будешь? — крикнул молодой человек.

— Я… Юля!.. Я… — Из-под чёрных очков выползли две предательские слезы.

— Я аж с водохранилища за тобой еду! Мамочка не смогла, на червей её срочно перебросили. Насилу успел, — бодро пояснил молодой человек, отнимая у Юльки чемодан. — Понимаешь, к вагону бежать поздно, дай, думаю, здесь постерегу. Будем знакомы. Лукьяненко Пётр! — Он протянул ей загорелую руку.

Юлька уже успокоилась, повеселела. Главное, очень любопытные у него были очки!

— Юлия Майорова, — представилась и она. — Лукьяненко я знаю, это моя тётя.

Пока Пётр прилаживал к мотоциклу чемодан, Юлька, облегчённо отдуваясь, смотрела вокруг. Площадь у вокзала была сверкающей от солнца, шумела и гудела не хуже московской.

— Садись, — приказал Пётр. — Хорошо доехала? Отец с матерью здоровы?

— Здоровы. А… куда?

— Сзади. Умница, брюки надела. — Он сдвинул на глаза свои телескопы. — Домчим мигом. Не боишься? Бандура твоя не оборвётся?

«Бандура…» — подумала Юлька. Вслух же храбро проговорила:

— Гитара? Нет, не оборвётся. Домчим.

И они помчались. Вообще-то говоря, Пётр вёл мотоцикл в четверть силы: кто её знает, москвичку, ещё свалится без привычки…

Удивительно! Когда подъезжали к Феодосии, пассажиры, и Юлька с ними, льнули к окнам вагона, умиляясь:

«Море!.. Ах, глядите, море! Ой, волны!.. Ой, барашки! Ой, пароход!..»

А сейчас мотоцикл сворачивал, свернул куда-то с главной улицы, синяя сверкающая полоска моря исчезала, таяла, исчезла. Они с Петром, подскакивая, катили всё прочь, дальше и дальше.

— А в-вы… разве… не на море?

— Мамочка же писала… Ездить будем!..

Юлька согнулась, вцепилась изо всех сил руками в белую тенниску. Пётр включил скорость. Да, мама читала в письме, что у Гали есть старший брат. Но чтобы такой замечательный!..

У-ух! Берет сорвало с головы, он улетел куда-то. Юлька взвизгнула. Мотоцикл смолк. Пётр принёс берет, нахлобучил ей на уши. Пока садился, она сдвинула опять на затылок, взбив чёлку, — пусть пропадёт, но уродовать себя не позволит.

Полёт продолжался.

Юлька не увидела вокруг ничего! Ни цветущих лиловых кустов багряника, особенно ярких на весеннем голубом небе, ни чёрной вспаханной земли вдоль шоссе, ни тонконогих, нарядных, как выпускницы, белых вишен — они выбегали и выбегали навстречу. Ни густо-синих загадочных гор вдали. Куда там смотреть!.. Удержаться бы за надёжной спиной брата, не потерять очки, не упустить опору деревянными ногами…

Приехали!

Ныли коленки, ныли скрюченные руки. Пустая, тихая, белая от полуденного солнца, лежала перед ними деревенская улица с хатёнками в красных черепитчатых крышах, словно в шапках. И у каждой палисадник с оградой. После шума мотоцикла в тишине проступили новые звуки: шум трактора, собачий лай, петушиная перекличка…

От ворот, над которыми нависло странно гудящее, в белых гроздьях дерево, отделилась девочка. Она была в коротком платьишке, высоко открывшем худенькие ноги.

Юлька с трудом слезла с мотоцикла. Девочка, вскрикнув, повисла на Петре. А глаза её, большие, тёмные, впились в Юльку испуганно, пытливо и радостно.

Пётр, энергично и нежно отстранив девочку, снимал с багажника чемодан. А девочка, отпустив его (не чемодан, Петра!), сказала прелестным грудным голосом, протянув Юльке тонкую смуглую руку:

— Галина.

Букву «А» она произнесла нараспев, а букву «Г» — как «X», так что получилось «Халина». И залилась румянцем вся — от худых, выпиравших из-под платьишка ключиц до маленьких аккуратных ушей.

Представим теперь Галину семью.

Отец — Фёдор Иванович Лукьяненко. Большой, усатый. Руки длинные и цепкие, как вилы. Плечи согнуты, точно боится, распрямившись, пробить потолок. Голос зычный, густой. Как и Галя, гласные произносит нараспев, а вместо «Г» всюду вворачивает «X».


Еще от автора Анастасия Витальевна Перфильева
Пять моих собак

Всё написанное в этой книжке – правда. О моих собаках мне не надо было ничего придумывать: просто, эпизод за эпизодом, я вспоминала смешные и грустные события их жизни…Автор.


Большая семья

Повесть Анастасии Перфильевой о поисках потерявшейся в большом городе маленькой девочки.


Шпага д’Артаньяна

Журнальный вариант повести Анастасии Перфильевой «Шпага д’Артаньяна». Повесть была опубликована в журнале «Пионер» № 3 за 1955 год.


Далеко ли до Сайгатки?

Повесть о жизни детей и взрослых во время войны.


Во что бы то ни стало

Повесть о судьбе беспризорных ребят воспитанниках детского дома, потерявших родителей в гражданскую войну, о начале их самостоятельной трудовой жизни. В повести хорошо передана атмосфера первых лет становления советского государства.


Лучик и звездолёт

Эта книга о двух маленьких друзьях — девочке Иринке и мальчике Жене. Они совсем разные. Иринка мечтает стать космонавтом, открывать новые планеты. Женя любит лошадей, природу.


Рекомендуем почитать
Фламинго, которая мечтала стать балериной

Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?


Что комната говорит

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Маленький Диккенс

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трипольская трагедия

Книга о гибели комсомольского отряда особого назначения во время гражданской войны на Украине (село Триполье под Киевом). В основу книги было положено одноименное реальное событие гражданской войны. Для детей среднего и старшего возраста.


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.