Помойник - [35]

— Спасибо, — поблагодарил Алекс. — Но ты хотя бы предупредил в начале.

— Что за метаморфоза с тобой произошла? Вы меня не предупреждали. Око за око, зуб за зуб. Как завещал нам пророк Моисей.

— Ты что еврей?

— От еврея слышу, — парировал я.

— Если бы ты, Вован, не застал меня врасплох, то я бы тебе показал, — подал голос с заднего сиденья Фролик, осторожно прикладывая носовой платок к своему лицу.

— Это я бы переломал тебе тогда в бутике все ребра, если бы ты не застал меня врасплох.

— Гадина, — прошипел он.

— Охладись, Фролик! Это по твоей вине мы вляпались в эту историю! Все покоя тебе нет! Вован, не обращай на него внимания, — сказал Алекс. Достал, обернувшись, дипломат, лежащий сзади на сиденье, вынул из него чистый лист бумаги и вместе с шариковой ручкой протянул мне.

— На чье имя писать? — поинтересовался я.

— На имя этого… Как, черт, его?.. Ну, на имя начальника милиции, — поразмыслив, ответил он и принялся диктовать текст заявления.

Прежде чем отдать ему исписанный текс, я попросил мне дать сто долларов.

— Гоните, гоните, — поторопил я.

— Ты и наглец, — отреагировал Фролик.

— Но мне казалось, что твой четвертый вариант исключает деньги, — напомнил Алекс.

— Верно, исключает. Но мой четвертый вариант здесь не причем. Эта сотня за мое потраченное время. Я обещал любимой женщине, что приду домой через десять минут. А не через два с лишним часа, как сейчас. Поэтому я должен подарками загладить перед ней свою вину.

— Ладно, мы не обеднеем. Но давай-ка я быстрее отвезу тебя домой. Пока у твоей мадам не разыгрался аппетит на подарки, — произнес Алекс, включая зажигание.

Глава восьмая

Я давно понял, жизнь сложна ровно настолько, насколько ты сам ее себе усложняешь. Усложняешь в собственном воображении. И по мере сил старался этого не делать. Что получалось, к сожалению, далеко не всегда.

Можно сказать, что у нас с Татьяной был медовый месяц.

За это время узнаешь друг о друге много нового и интересного. Например, вскоре выяснилось, что хозяйка из моей избранницы никакая. Точнее, она не любила заниматься домашним хозяйством. Просто оно ее не волновало — это была не ее стихия.

Иногда, правда, Татьяну обуревала неуемная страсть к наведению чистоты и порядка. Тогда она, предварительно выкурив подряд две сигареты, надевала передник и принималась за уборку. Всего в течение нескольких минут ей удавалось перевернуть квартиру буквально кверху дном. Но ее порыв также внезапно затухал, как и возникал. Она уставала и отправлялась отдыхать на кресло перед телевизором. Завершать начатую уборку приходилось обычно мне.

Не обладала Татьяна и кулинарными способностями. Предпочитала готовить блюда простые и незатейливые. Они же, как известно, были самыми здоровыми для организма. Если, конечно, не подгорали или не переваривались.

Но я и не рассчитывал найти в ее лице домработницу и повариху.

Словом, не стоило все усложнять. В своем воображении — тем более.

Раза два к нам заходил сосед Марек, одетый в парадный костюм, сохранившийся, вероятно, со времен работы заведующим на свиноферме. Он был непривычно чисто выбрит. И от него пахло одеколоном, а не как всегда — сивухой.

С собой Марек приносил бутылку самого лучшего самогона из собственных запасов. Сидел на кухне и рассказывал забавные истории из своей комсомольской юности. Много шутил и отпускал комплименты в адрес Татьяны. Определенно, что ему хотелось понравиться и наладить с ней добрые отношения. Но та держалась с ним подчеркнуто сухо и сдержано.

— Володя, не приучай Марека к нашему дому, — попросила она после его очередного визита.

— Почему? — удивился я.

— Скользкий он тип.

— Пожалуйста.

— Спасибо.

Через неделю к нам пожаловала моя старшая сестра со своим мужем. Чтобы посмотреть, как я устроился здесь, в поселке Вихляево. О чем она заявила сразу же с порога. И, едва сняв верхнюю одежду, принялась с сосредоточенным видом, рысцой, обегать квартиру, разглядывать каждый угол и комментировать то, что увидела.

За Шурой, словно собачка на поводке, неотступно следовал Гера. Кивал и во всем с ней соглашался. За то время, что мы с ним не встречались, он разительно изменился. Сейчас это был совсем другой человек, чем прежде. Гораздо мягче и послушнее. Вот так Шура! Она сумела усмирить буйный нрав мужа и приспособить его под себя.

При осмотре квартиры моя сестра высказала множество советов, замечаний и предложений. Но в целом осталась довольной. Во всяком случае, на словах.

Шура и Татьяна занялись на кухне приготовлением обеда. Что, как правило, позволяет женщинам лучше узнать и понять друг друга. Мы же с Герой уединились в комнате, служившей гостиной. Стало быть, для мужского общения. Он скинул тесноватый пиджак и повесил его на спинку стула. Расстегнул две верхние пуговицы и облегченно вздохнул. Потом долго и опасливо устраивался в кресле, словно боясь, что из него выскочит пружина и вонзится ему в зад.

— Ну, ты как, Володя? — спросил он на правах старшего, разглядывая стену напротив себя, с висевшими на ней картинами.

— Ни шатко, ни валко.

Честно, я никогда не испытывал к Гере особой симпатии, и, по-моему, совершенно взаимно. Он был обычным, ничем не примечательным мужиком. Со своими тараканами в голове. С минусами и плюсами. Но главным для меня было то, что он был мужем моей сестры.