Поморы - [155]

— Понял. Еще раз прошу прощения. Что и было, так без злого умысла…

2

Иван Климцов, пожив у матери с неделю и отдохнув, принялся ремонтировать одну из пустовавших в доме комнат. Выбросил хлам, осмотрел печь, стены и пол, и пошел в правление просить материал для ремонта. Панькин дал ему тесу, кирпичей, мела и даже дефицитной половой краски. Мать Ивана договорилась с Немком, глухонемым Евстропием Рюжиным, и он вечерами переложил у Климцовых печь, починил дымоход и остеклил рамы. Сосед Андрей Котцов сдержал слово — помог перебрать пол. Иван покрасил его и с очередным рейсом АН-2 улетел за женой.

Вернулся он быстро, мать едва успела просушить жилье после ремонта. Жена Тамара привезла трехгодовалого сынишку и два узла: в большом — подушки да кое-что из одежды, а в малом — репчатый лук. На Крайнем-то Севере цингой бы не заболеть, — высказала она опасение. Тоже мне, нашлась южанка! — пошутил муж. А что? Наш район по сравнению с Ундой — юг. У нас садоводы-любители даже яблоки выращивают. — Пробовал те яблоки. Рот на сторону сводит, такие кислые… — посмеивался Иван, — а впрочем, лук — это хорошо.

Купили в промтоварном магазине диван-кровать, четыре стула, круглый стол, трюмо, электроплитку и чайник, истратив на это почти все сбережения, и началась послеармейская семейная жизнь Ивана Климцова.

Для начала Панькин послал его на стройку клуба. Там плотники под руководством Дорофея поставили стропила и аккуратно настилали шиферную кровлю. Выяснив, что Иван хорошо знает слесарное дело, Дорофей направил его к Офоне Патокину, который вместе с кузнецом начал монтировать отопительную систему.

Строители торопились: клуб надо было сдать к Новому году. Иван делал на концах труб резьбу, подгонял гайки и муфты, набирал батареи из чугунных секций. Он был внимателен, ловок и быстр, так что угодил даже придирчивому Офоне.

Панькин каждый день проверял стройку, и, видя, как Иван умело действует слесарным инструментом, стоя у привинченных к верстаку тисков, говорил:

— Молодец, Ванюша! Сразу видно специалиста. Вот кончите до срока — будет вам премия.

Иван трудился не ради премии. Его увлекал сам процесс подгонки, нарезания, подвинчивания металлических деталей. Руки соскучились по такой обычной, не армейской, работе. Однако и премия не помешает.

— Заработком и так не обижаете, — ответил он председателю. — Ну а если еще и премия — совсем хорошо.

Тихон Сафоныч, дружелюбно похлопав его по плечу, пошел к плотникам. Климцов ему нравился все больше. Были у парня хозяйственная хватка, смекалка и расторопность. Побольше бы нам таких, — подумал председатель.

Панькин припомнил, как рос Иван. Весной сорок третьего Екатерина Прохоровна Климцова получила похоронку. Председатель зашел тогда к ней, еще не зная о горе. Климцова сидела за пустым чистым столом, на котором лежал листок бумаги, то самое извещение. Екатерина Прохоровна не плакала, сидела молча, подперев подбородок худым жилистым кулаком, и смотрела на этот листок с выражением какой-то безнадежной отчужденности в глазах, кажущихся огромными на худом бледном лице. А рядом стоял шестилетний Ванюшка в чиненых-перечиненных валенках и в теплой стеганке, сшитой из отцовской телогрейки.

А кажется, в пятьдесят втором… ну да, именно в том году во время школьных каникул Панькин назначил Ивана рулевым на моторный карбас, что ходил по реке с правого берега на левый да возил с верховьев реки сено и дрова для фермы.

…Понадобилось Тихону Сафонычу как-то переехать на тот берег, в Слободку. Мотор был старый, капризный. Он сам с трудом запустил его, сел на банку и, глянув на Ивана, удивился, как он вырос. Пятнадцатилетний парень во всем походил на взрослого мужика: на ногах резиновые бродни, ватник перепоясан широким кожаным ремнем, лицо смуглое от загара и ветра, движения сдержанные, уверенные. Он улыбнулся Панькину и, вырулив против течения, стал в корме, заложив руки в карманы. Панькин хотел было сделать ему замечание за то, что он оставил румпель, но приметил, что короткая, отшлифованная многими ладонями деревянная рукоятка руля находится у Ивана под коленкой и правит он карбасом этак небрежно, щегольски, едва уловимыми движениями ноги.

— Это что, новый способ — так держать румпель? — спросил Панькин.

Иван улыбнулся в ответ, но ничего не сказал, а только плавно повернул румпель и направил карбас к берегу.

Ишь как, руки в брюки и подколенкой правит рулем… Это у них, у подростков, такой шик, — отметил про себя Тихон Сафоныч и озабоченно подумал: — В будущем году Иван закончит восьмой класс. Куда дальше? Уедет из села наверняка…

Председатель спросил об этом и получил уклончивый ответ:

— Поживем — увидим. Покамест никуда не собираюсь…

Окончив восьмилетку, Ванюшка действительно уехал, и Панькин вроде бы даже стал забывать его, как приходилось ему забывать и других парней и девчат, уходивших из дому.

Но вот Климцов вернулся, и старый председатель был рад этому. Когда закончили монтаж отопительной системы, Панькин решил испытать Ивана в другом хлопотливом деле — снабженческом, требующем известной пробивной силы и находчивости. Несмотря на энергичный протест Дорофея, Тихон Сафоныч снял Климцова со стройки и отправил его в Архангельск за запасными частями. Иван отбыл с очередным рейсом самолета и вернулся через пять дней, привезя все необходимое, в том числе и запасные поршневые кольца для двигателя Боевика, и не один, а целых два комплекта. В рыбакколхозсоюзе таких дефицитных частей не оказалось. Иван отправился в морское пароходство. Сначала ему там отказали в просьбе, но он пошел в обком партии и заручился поддержкой. Словом, два комплекта колец были привезены и можно было начинать ремонт. Панькин был доволен, но счел нужным заметить: