Помни меня - [14]

извращенца». Но она все равно сняла свой горячий костюмчик посереди всего этого, и

позволила ему оттрахать её по-собачьи.

Мэддокс действительно было дважды насрать, что его место, выглядело в его же

собственных интересах. Он развесил сексуальные плакаты на стенах для эффекта, позволял своим темным волосам застилать глаза, когда искоса бросал взгляд на

выбранный лакомый кусочек, ожидая, что она поерзает и впустит его между своих ног.

Было еще не поздно, но Мэддокс истощился за время езды под палящим солнцем

до Феникса и обратно. Он разделся догола и запрыгнул в постель, желая поспать. Но ночь

не была к нему милосердной и воспоминания не знали, что им тут не рады. Он надавил на

глазные яблоки и опять увидел ее лицо. И кое-что еще. Мэддокс вдруг стал бл*дски

твердым, когда припомнил, прежние времена, она почти была его. Его рука спустилась, поглаживая член по всей длине, пока он вспоминал.

К тому моменту у него была туча других любовниц, но не было её. Габи почти

застеснялась в первый раз, когда он расстегнул её бюстгальтер. Затем, когда он начал

облизывать эти прекрасные сиськи, она, казалось, не могла насытиться. Она запустила

пальцы в его волосы, когда прижимала грудь к его рту, ни сколько не возражая, в день, когда окончательно он снял с неё трусики. Она была такой влажной, и такой тугой, что он

не знал, как смог отступить и прекратить это. Но он чувствовал, как она напряглась, когда

его член пытался найти вход, и он знал, что она не совсем была готова. Она слышала

разговоры и видела его отношения с другими девушками, которых он бросал. Он хотел, чтобы она ему доверяла. И поэтому он решил подождать, даже если это прикончит его.

Вместо этого, его убило ее желание верить худшему о нем, когда пришло время

сделать выбор. Она открыла себя для его брата. Это был только один раз, настаивал

Дженсен, но к тому моменту они оба умерли для Мэддокса. Когда он обнаружил, что ко

всему прочему будет ребенок, он смылся, не в состоянии вынести вида их окончательного

счастья.

Мэддокс еще дрочил, но сейчас он был вне себя. Он готов был кончить сильно и

яростно.

— Черт, детка, — он стиснул зубы, его охватила судорога, — ПОЧЕМУ? Бл*ть

почему?!

Когда кончил, Мэддокс перевернулся, ожидая пока дыхание успокоиться. Затем он

стер свою сперму с бедра и заснул.

Когда он проснулся, было все еще темно, но он решил отправиться в путь. Быстро

приняв душ и упаковав только те пожитки, которые можно было аккуратно уложить на

байк, он спокойно закрыл дверь трейлера.

Шорох песка под ногами был невероятно громким, когда он шел по нему до бара,

где был припаркован его мотоцикл. Медленно, не желая никого будить, он нехотя

покинул Куартзсайт и своих парней.

Ночная прохлада будет длиться не долго. Небо на востоке уже начинало светлеть.

Мэддокс добавил скорости на трассе между штатами.

Он был готов.

Глава 4.

Раздор-Сити, Территория, штат Аризона

1888

Джеймс настаивал, чтобы она называла его по имени. Анника заметила, как

городской маршал расслабился в тот момент, когда повозка выехала за пределы диких

салунов в центре города. Он ехал медленно, расспрашивая ее и вдумчиво выслушивая ее

ответы. Иногда кашлял, и казалось, это ему досаждает, так как он мотал головой и

приносил свои извинения. Анника заинтересовалась, не злоупотребляет ли он этим.

Касательно Анники, несмотря на ее переутомление, и приближающиеся сумерки,

она была признательна за общение и добровольную отсрочку прибытия к школе. Где-то

еще это было бы ужасно неприлично — красивый, одинокий мужчина, сопровождающий

молодую, незамужнюю женщину, но она надеялась на то, что Джеймс Долан

подвозивший её, не станет здесь новостью номер один. Нет, если спектакль,

свидетельницей, которого она только что стала в центре города, был каким-то

показательным выступлением.

Кроме подтверждения, что он был не женат, Джеймс немного рассказал о себе.

Любопытство к мужчине сбоку, Анника попыталась засунуть куда подальше.

— Должна быть куча причин, по которым люди выбирают этот путь, — сказала она, оглядывая разнообразие скудных хижин и палаток, которыми пестрел пейзаж.

Джеймс снова закашлялся и послал ей мрачную улыбку. — Не так уж их и много, —

сказал он. — Золото это всё, что влечет сюда людей.

— Оно привело сюда и вас? — Анника закусила губу от своей смелости. Мать всегда

предупреждала ее, что это неприлично для леди.

Тем не менее, Джеймс, казалось, не брал в голову. — Мой отец хотел избежать

призыва в армию. Он говорил, что он не задолжал десять лет этой стране, чтобы встретить

свой конец на поле боя за то, чего не понимал. У него был мешочек тщательно

скопленных монет, согласная жена и трое малолетних сыновей. Только теперь я понимаю, что приезд сюда был для него шагом отчаяния. Новости о Шахте Скорпион уже достигли

востока, и золотая лихорадка опьянила мужчину, живущего в темной городской лачуге.

— Призыв был в 63-м. Вы, должно быть, были очень маленьким в то время.

— Да, мне едва исполнилось четыре года, когда мы уехали из Нью-Йорка. Мерсер

был еще в пеленках. Мы сделали это, перебрались сначала поближе к Канзасу, и

задержались на год, прежде чем переехать.

— Вы сказали, три сына. Так у вас еще есть брат, — было бы интересно встретиться