Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [92]

Отец Григорий служил так вдохновенно, что в село, находящееся в тридцати километрах от Перми, потянулись сотни богомольцев, чтобы исповедаться и послушать проникновенные проповеди батюшки.

Отец Григорий исповедовал прихожан часами, а перед праздниками — ночи напролет. Люди ночевали прямо в церкви, на полу. Причастников набиралось до 500 человек, что для деревенского храма было неслыханно.

Глубокая вера священника привлекала и много молодых людей. Некоторые юноши, видя перед собой пример столь искреннего служения, поступали в семинарии. В то время Церковь испытывала большую нужду в кадрах, поскольку в середине сороковых храмы стали открываться, но почти все священнослужители были расстреляны или погибли в лагерях.

Протоиерей Григорий Ахидов

Духовную школу отца Григория прошли многие известные пастыри Пермского края: протоиереи Борис Бартов, Александр и Иоанн Безукладниковы, Иоанн Патласов, Леонид Зыков, Самуил Гагарин. Ему же во многом обязан своим духовным становлением замечательный протодиакон отец Александр Тарантин. Службы с участием отца Александра были настоящими праздниками.

Особенно теплое слово хочется сказать о воспитаннике отца Григория — протоиерее Германе Бирилове (1932–2002). Этого священника с полным основанием можно назвать «правилом веры и образом кротости». Пятьдесят из семидесяти лет своей жизни он отдал служению Церкви, в течение двадцати пяти лет при нескольких архиереях был секретарем пермской епархии и умел мирно разрешать любые проблемы.

В затруднительных случаях он тоже обращался за советом и благословением к архимандриту Науму.

Пермский уполномоченный по делам религии П.С. Горбунов вошел в историю Пермской епархии как наиболее жестокий преследователь служителей Русской Православной Церкви. Само собой, что Горбунов не мог стерпеть, чтобы в «его ведомстве» расцветала религиозная жизнь пусть даже на отдаленном сельском приходе. Кольцовский храм в его «черном списке» был первым. Ради изобличения усердного пастыря уполномоченный шел на хитрости, например переодевался грибником и с корзинкой в руках шагал вместе с паломниками в Кольцово, а по дороге выспрашивал: что говорил батюшка на последней проповеди? критиковал ли он власть? агитировал ли молодежь верить в Бога? Одним словом, копил досье на отца Григория. В результате его слежки и доносов отца Григория лишили регистрации. По сути, Горбунов обрек семью многодетного священника на голод и лишения, оставив без средств. Пришлось батюшке наняться в пастухи, а семье несколько лет скитаться без жилья.

Сын отца Григория иерей Леонид Ахидов, в искренности и безкорыстности служения подражавший отцу, также был на особом счету уполномоченного и постоянно подвергался преследованиям, в результате чего был вынужден переехать в Ставропольскую епархию. Так Пермский край лишился замечательного священника.

Мои родители к отцу Григорию относились с глубоким почтением, и он бывал у нас дома. Когда моя старшая сестра Нина выходила замуж, возникло серьезное препятствие: брак без венчания в нашей семье был немыслим, но тогда у ее жениха, Юрия, студента политехнического института, могли возникнуть большие неприятности. Данные о совершавшихся в церкви требах старосты обязаны были передавать в соответствующие органы, и как только в деканат поступила бы информация о таком недостойном советского студента поступке, как венчание в церкви, он был бы автоматически отчислен из вуза.

Родители поделились такой печалью с Виктором Васильевичем Плешковым, и он обещал помочь.

Мне тогда было пятнадцать лет, я училась в медучилище. В один из февральских дней родители попросили меня купить свежих цветов. «Цветы? зимой? по немалым ценам?» — удивилась я. Но мне ничего не стали объяснять. Ну что ж, раз надо, я купила цветы, привезла их домой; в тот же день мама отослала меня к старшей сестре Ольге, жившей уже отдельно в поселке Южный. Оля не удивилась моему рассказу о цветах среди зимы, только улыбнулась: «Все понятно…»

Такая осторожность была оправданной. Родители ограждали отца Григория и Юрия от лишних глаз. Вечером к нам приехали Виктор Васильевич и отец Григорий Ахидов, чтобы обвенчать жениха и невесту прямо у нас дома. Батюшка решил не рисковать и не брать в храме церковных венцов, поэтому для молодоженов сделали венцы из живых цветов. Никого, кроме родителей невесты, при совершении Таинства не было.

Друзья нашей семьи — и Виктор Васильевич, и отец Григорий Ахидов — произвели на Юрия настолько сильное впечатление, что через какое-то время он, воспитанный в традициях атеизма, уверовал в Бога, а со временем по благословению архимандрита Наума даже стал священником.

Архимандрит Иоанн (Чувызгалов) [56]

От Виктора Васильевича нить воспоминаний тянется и к архимандриту Иоанну (Чувызгалову), который тоже был близок нашей семье.

В юности Иван Чувызгалов служил псаломщиком в Троицком храме в Мотовилихе, там, где ныне построен Свято-Троицкий Стефанов мужской монастырь. Его родители — Федор и Ирина — вложили в душу сына семена веры, а духовным его наставником стал епископ Хрисанф (Клементьев), Иван был его келейником. Владыка Хрисанф воспитывал послушника Иоанна в монашеском духе, и впоследствии никакие испытания не смогли заставить его свернуть с однажды избранного пути, а испытаний на его долю выпало немало.