Поминальник усопших - [11]

Таким образом, 6 октября 1706 года сын первого командира Русской Гвардии Ивана (Ивановича) Чамберса, Алексей Иванович, стал зачинателем не только личных Императорских «Опричного фельдъегерского» но и некоего «Разведывательного» тайных институций России.

Заступая друг друга, — «повинуясь» некой неизменной семейной традиции или, вернее сказать, року, — служили в них более столетия и многочисленные потомки Чамберсов — Петровых сподвижников, Ивана Ивановича и Алексея Ивановича. И 1 мая 1832 года, — когда прадед Николая Николаевича, генерал–адъютант Свиты граф Владимир Фёдорович Адлерберг1–й, принял начальствование над военно–походной Его Императорского величества канцелярией, — почтённые эти институции, во главе со славным руководителем их Алексеем Павловичем (если Николаю Николаевичу память не изменила) Чамберсом 18–м(!), стали её частью.

Через двадцать лет, 30 августа 1852 года, граф Владимир Фёдорович Адлерберг 1–й назначен был Министром Императорского двора. И управляемая новым Чамберсом — Александром Львовичем — «Личная почта» вновь оказалась в его опосредованном ведении. Оставалась она там при нём двадцать лет. Оставалась и при сыне графа, генерале–от–инфантерии Александре Владимировиче Адлерберге 2–м, который с 17 апреля 1870 года, на одиннадцать лет, заступил отца в той же должности Министра двора. И, — надо же(!), — при обоих Адлербергах службу «личных» почтальонов непременно возглавляли тоже Чамберсы!

Завидное и примерное постоянство, заложенное в почву России её Великим Преобразователем! Ни до ни после окончания университета, — ни в одном российском архиве, — Николай Николаевич не обнаружил официальных званий или чинов этих «опричников», не найдя обстоятельству сему никакого объяснения. Много позже, не объяснило этого и подробнейшее Приложение–расшифровка к акту о кремации «не поименованных» документов экспедиции царского МИД от 11.07.1918 г., подписанное Иоффе и им же утверждённое (одним из самых доверенных, самых дотошных и… самых тёмных ленинских дипломатов Ильёю Ароновичем Шейнманом—Иоффе).А документ этот должен был содержать разгадку тайны этого особого обстоятельства, которой не позволили пересеч революционную границу! («Несомненно одно: особое семейное, личностное, что ли значение придавалось службе этой всеми поколениями Романовых. И фигуранты её тщательно скрывались». В. Мазаев, Зам. начальника Историко- дипломатического управления МИД СССР.23.04.1977.№558. Арх. Авт.).

Один из потомков Ивана Ивановича — младший брат Алексея Павловича, Константин Павлович Чамберс — женился в 1817 году на балтийской — из Ревеля — баронессе Джесике Розенфельд. В приданное за ней получил он старинный, — с многочисленными филиалами и богатейшей клиентурою, — Лондонский Банкирский Дом «Йорик Констебль», имеющий многочисленные филиалы в Европе, Азии и Америке. Что с ним делать Константин Павлович узнать… не успел — умер. И по воле Джесики «Дом» перешел в руки родственника её, Абеля Иосифа Иоахима Розенфельда. Проповедника и финансиста московской меннонитской общины. Сам же Розенфельд тоже был владельцем весьма серьёзного, но уже собственного российского, банкирского «Дома» на Поварской (с филиалом на Варварке Китай–города. В Глебовском подворье его). И… дядькою… Анны Розы Гааз.

По гибели родителей её в 1846 году во время эпидемии чумы в Москве, девятилетней девочкою забрал Абель Анну Розу к себе. Вырастил. Воспитал. Выдал за племянника доктора Гааза. А спустя полвека, — незадолго до кончины своей 12 января 1898 года, — сделал своей единственной наследницею. Фактически же передав ей дела двадцатью годами прежде.

И вот теперь хозяйка этого огромного состояния предложила Николаю Николаевичу занять освободившееся «по ротации» и открывшимся вакансиям почётную синекуру Полномочного доверенного куратора филиалов банков её в Новой Англии и на Среднем Западе САСШ. Учреждений, вошедших в историю этой страны финансированием — в средине прошедшего века — изысканий, проектирования и прокладки крупнейших Трансконтинентальных магистралей. И в их числе — самой трансокеанской железной дороги «Топика, Этчисон и Санта Фе».

— «Впрягайтесь, — сказала, — Николай Николаевич. И, удачи Вам!».

На ответную реплику нескрываемого смущения и плохо скрытого сомнения о возможной потере независимости (!?) заметила: — «Бесспорно, бесспорно. Именно гордая независимость — Ваше богатство, граф. Но будем реалистами. Дорого ли стоит она, — независимость эта, — в наше–то прагматическое время, не подпёртая (простите за грубость) большими деньгами?»… И спохватилась, поняв наконец истинную причину внезапного «загадочного состояния» собеседника. И пользуясь преимуществом никогда не скрываемого ею почтенного возраста добавила: — «Тысячи извинений! Но оставьте спесь, граф! Вам она не приличествует. Не к лицу… А сомнения Ваши… Пусть они останутся с Вами. Примите моё предложение — очень прошу. И поезжайте, поезжайте с Богом за океан! Там предстоят великие созидательные дела. Там широчайший простор для их свершения! Ну, а здесь… Здесь п о к а нам с Вами нечего больше делать. Россия вскорости и на долго — на столетие, если не больше — проваливается в тартарары… Не качайте головою… Помните только, что автор и виновник надвигающейся р у с с к о й трагедии и Вы тоже. Вы и всё ваше ОБЛОМОВСКО-МОРОЗОВСКОЕ сословие. По бездумному «освобождению» мужика от разумного и спасительного для него и государства н а с л е д с т в е н о г о надела ОНО пальцем о палец не ударило, чтобы хоть начать как–то обустраивать и облагораживать свои хозяйства. Но транжирить кинулось, распродавать по дешевке начало единственное своё достояние — родовую дедову землю. Знаю о чём говорю: пол века как сама — имениями, до последнего вершка — скупала «бросовым» ставший для НЕГО этот бесценный «товар»! А само ОНО не только что созидать (да создать, проще) ничего путного не сумело — оплатить не способным оказалось текущие счёта, которые предъявляло ему Время! И мне ли не видеть этого!? И потому сегодня ОНО — всё как есть — абсолютно беззащитно перед надвигающейся бесовщиною. А её–то — бесовщину нашу… Как мне, финансистке, и ЕЁ не знать?! Саму её, повадки её, генераторов её, проводников её?…Вот ворвётся она сюда из за «черты», которую сами Вы на погибель свою и прочертили. Голодной стаей — Вами же и возмущённой и обозлённой — ворвётся на РУССКОЕ ПОЛЕ. Которое Вы — снова Вы — для неё и вспахали. Ворвётся нетерпимая, алчная по волчьи, беспощадная генетически ко всему «не своему». И уж тем более «к своему» ненавистному до беспамятства, которое сотню лет держало её на Ваших же запорах в крепостном карцере галахического гетто!… Ворвётся, понятия не желающее знать о связях следствий с причинами. Дочиста ограбит Россию. Сметёт её коренные сословия — Ваше, Ваше, граф, в первую очередь! И зальёт кровью страну…