Поместье. Книга II - [188]
— Доченька, будь осторожна! Береги себя! — крикнула Зине провожатая.
— Не беспокойся, мама, все будет в порядке!..
Зина смотрела в книгу, но думала об отце. Как могло случиться, чтобы этот недавно возникший национализм, насаждаемый еврейскими капиталистами, мог так его захватить? Он ведь начитанный, просвещенный человек, когда-то посещал кружок самообразования. Общался с тетей Миреле, пока ее не сослали в Сибирь. Как он не понимает очевидного — что все люди делятся на эксплуататоров и эксплуатируемых? Неужели не видит, что русские сатрапы угнетают народ ради своих подлых целей, что империалисты пьют народную кровь? Как он мог забыть о положении русского мужика, польского крестьянина, пролетариата, чья роль возрастает с каждым днем, и увлечься мифами, фантазиями, старыми библейскими сказками? Неужели еврейские народные массы все бросят и ринутся в Палестину? Ради чего? Чтобы их кровь пили тамошние пиявки, так называемые филантропы? Кто воздаст ему за эти жертвы? Бог, которого никто не видел и которого каждая религия описывает на свой лад? «Да, фанатизм-то посильней будет, чем мы себе представляем! — думала Зина. — Он еще далеко себя не исчерпал. Шовинизм властен даже над учеными, мыслителями, художниками. Разве Достоевский не был славянофилом? Разве Толстой не носился как с писаной торбой со своим новым Евангелием? А во всех университетах до сих пор полно профессоров, которые кланяются иконам и целуют попам руку. Нельзя недооценивать значение идеологической перестройки. Все, что феодализм возвел за века, не разрушат пара брошюр и немного пропаганды. Борьба с религией должна стать одной из важнейших задач рабочего класса. Религию надо вырвать с корнем, выжечь каленым железом! Иначе человечество навсегда останется порабощенным». Зине вспомнилось выражение, что религия — опиум для народа. Нет, хуже опиума. Это яд. Это бацилла, которая поражает мозг и разъедает логику и чувство реальности. Вместо того чтобы считаться с фактами, гоняются за фантомами, за призраками. Ольга, идиотка, хочет вернуться к еврейской вере. Из Миши в Маршинове уже сделали сумасшедшего еврейчика. И Колю тоже покалечат. А что там станет с папа? Умрет там от тоски или от малярии. Вот уж не ожидала от него! Так и не вырвался из хасидской молельни. Учился в университете, но на всю жизнь остался сидеть в болоте. Вот она, горькая правда!
Зина вздохнула. Ей было жарко, кожа горела. Наверно, ее слишком туго замотали патронташами. Они сдавили ее, как стальные доспехи. Давят на бедра, на живот. Еще бы, столько металла. Господи, а если патроны взорвутся! Она же превратится в живой факел! И что тогда? Массы будут бороться, побеждать, ликовать, а от Зины останется лишь горстка пепла… Никто и не вспомнит, что была такая Зина… Но другого пути нет. Кто-то должен восстать, начать борьбу с несправедливостью!.. У Зины в сумке было несколько конфет и плитка шоколада, она отломила кусочек и стала жевать, вытирая платочком пот со лба. Ни за что бы не подумала, что в человеке столько пота! Ручьями течет по спине, по груди. Блузка промокла насквозь, даже из рукавов капает. Ей становилось все жарче, лицо горело, ее мучила жажда. Как же она попить ничего не взяла? Вдруг почувствовала, что надо выйти помочиться. Она уже давно не была в отхожем месте. Мамочки, еще и живот схватило! Больно-то как! Может, что-то несвежее съела? Нет, она никуда не пойдет. Выдержит, осталось ехать всего пару часов. Попыталась читать, но строчки запрыгали перед глазами. На странице расплывались разноцветные пятна. Буквы прыгали, мельтешили, разбегались в разные стороны. «Хоть бы в обморок не упасть! Нет! Нет! Держаться! Изо всех сил! Ради нашего дела! От меня зависят тысячи судеб, надежд, идеалов!..»
— Крепись, Зина, — шептала она себе. — Держись!
— Господи, смилуйся надо мной! — крикнул кто-то у нее внутри.
Зина спохватилась, что молится. Ей стало гадко.
— Что со мной? Надо встать! Скорее!..
Она попыталась подняться, но ноги не послушались. Колени не разгибались, лодыжки стали как деревянные. Зина стала обмахиваться книгой. Кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось. Перед глазами мелькали огненные точки, в ушах гудело. Рот наполнился безвкусной жидкостью. «Видно ли, что со мной происходит? Почему старуха так на меня уставилась? А офицер? Мама родная, я пропала!..»
Зина наклонилась, будто ее затошнило, и упала лицом вперед. Старуха вскрикнула. Офицер подскочил и попытался поднять Зину за плечи. Вдруг у нее из-под платья посыпались патроны. В вагоне поднялся шум. Пассажиры, большей частью военные, подбежали, окружили ее со всех сторон.
— Это что такое?! — рявкнул рыжебородый полковник.
Другие еле сдерживались, чтобы не засмеяться. А патроны всё падали и падали на пол. Принесли воды. Остановили поезд. В вагон вошли двое жандармов.
Глава XIV
1
Зину мог спасти только один человек на свете — ее дядя Саша. Он только что закончил справлять траур по отцу. Теперь Саша жил в квартире, где раньше жила его мать. Там же осталась Фелюша со служанкой. Яша Винавер взялся перевезти девочку к отцу в Америку. Азриэл позвонил, служанка открыла дверь. Саши не оказалось в городе. Девушка сказала, что последние две ночи пан не ночевал дома. В комнатах — беспорядок и запустение, сразу видно, что жилье осталось без хозяйки. Похоже, служанка пригласила гостей: из кухни доносились голоса и смех. Азриэлу показалось, что в доме пахнет лекарствами. Во всем чувствовалась какая-то неустроенность, как сразу после похорон. Кто знает, может, где-то здесь еще витает душа Клары?.. Азриэл немного постоял в коридоре, глубоко дыша и прислушиваясь к шорохам, которые еще можно уловить в жилище, когда человека уже нет. Вдруг он почувствовал непонятную тоску по этой Кларе, которую много лет не видел и не хотел видеть. «Все-таки интересная была женщина, — подумал он. — Что мы знаем о других? Только плохое…» На лестнице он столкнулся с Эстер Ройзнер. Она пришла навестить Фелюшу, но девочки тоже не было дома. Эстер уже знала, что Зину арестовали. В организации была полная неразбериха. Во-первых, нужно было раздобыть оружие, во-вторых, все боялись новых арестов. У ворот Азриэл и Эстер встретили Яшу Винавера. Он тоже пришел к Фелюше. Эстер познакомила Азриэла с Яковом Моисеевичем, и тот сразу начал превозносить Клару до небес.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. Польское восстание 1863 года жестоко подавлено, но страна переживает подъем, развивается промышленность, строятся новые заводы, прокладываются железные дороги. Обитатели еврейских местечек на распутье: кто-то пытается угнаться за стремительно меняющимся миром, другие стараются сохранить привычный жизненный уклад, остаться верными традициям и вере.
Выдающийся писатель, лауреат Нобелевской премии Исаак Башевис Зингер посвятил роман «Семья Мускат» (1950) памяти своего старшего брата. Посвящение подчеркивает преемственность творческой эстафеты, — ведь именно Исроэл Йошуа Зингер своим знаменитым произведением «Братья Ашкенази» заложил основы еврейского семейного романа. В «Семье Мускат» изображена жизнь варшавских евреев на протяжении нескольких десятилетий — мы застаем многочисленное семейство в переломный момент, когда под влиянием обстоятельств начинается меняться отлаженное веками существование польских евреев, и прослеживаем его жизнь на протяжении десятилетий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В этом романе Хаима Граде, одного из крупнейших еврейских писателей XX века, рассказана история духовных поисков мусарника Цемаха Атласа, основавшего ешиву в маленьком еврейском местечке в довоенной Литве и мучимого противоречием между непреклонностью учения и компромиссами, пойти на которые требует от него реальная, в том числе семейная, жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.