Полюшко-поле - [72]

Но пока обстрел не приносит никакого вреда. Мажирин видит: пули ложатся вдали от плавучих островков, они почти посреди озера поднимают брызги и пенят воду.

Притаились на топком берегу, залегли в звонких камышах, прильнули к жесткой болотной траве боевые дозоры.

Рыжкин, Синокип и Силкин следят за противником. По горло в воде приходится пробираться на КП связным. Немногословны устные донесения:

— Товарищ комдив, тридцать танков T-III обстреливают озеро.

— Товарищ комиссар, танки остановились в ста метрах от берега. Дальше они не пойдут, топь.

Связь с боевыми дозорами поддерживает адъютант комдива Коровкин. Он бродит по озеру, словно длинноногий аист. Хорошо великану — в самых глубоких местах вода ему по пояс. Да вот только одна беда: пулеметным очередям чаще кланяться надо. И уже адъютант без нарядной фуражки. То ли потерял в камышах, то ли пуля сбила.

Комиссар дышит на озябшие руки и переползает на новое место. Там, где он лежал, гнилой камыш прогнулся и выступила жижа.

— Ты слышишь, Федор, я засек время… Семьдесят пять минут обстреливают нас танки… И моторы работают на полную мощность…

— Мотор тоже оружие, на психику действует…

Ответ комдива звучит так громко, что даже на соседних островках оглядываются курсанты. У самого берега Коровкин прижимает к уху ладонь, словно спрашивает: «Что-что?» Мажирин подает ему знак: «Иди вперед. Все в порядке». И сам невольно усмехается. Над озером тишина, а он гремит, как гром.

— Немцы что-то задумали, Федор… Давай воспользуемся затишьем и уйдем за Трубеж в болотистые леса, — предлагает Коновалов.

— Заманчиво отцепиться от такого дьявола. Но за нами следят. Если мы выйдем из озера, нас нагонят и гусеницами раздавят.

— Надо до вечера держаться за каждую камышинку, — советует Руднев.

— Только так, — соглашается комдив. — Наша крепость — болото.

— Коровкин спешит к нам. Что-то дозоры заметили, — приподнимается на локтях комиссар.

Тишина. Задорными петушками бегут волны к плавучим островкам. Поскрипывают на ветру переломленные пулями камыши.

— Товарищ комдив, из села вышла пехота. К озеру приближаются цепи немецких автоматчиков численностью до батальона, — приносит новую тревожную весть Коровкин.

— У фашистов налаживается взаимодействие, — замечает комдив. Он становится на колени и прижимает к глазам бинокль.

Цепи автоматчиков поравнялись с танками. Пехотинцы топчутся возле машин, курят, а их командиры разговаривают с танкистами, показывают руками на озеро, стараются выяснить боевую обстановку. Минут через десять по команде какого-то пехотного начальника цепи выстраиваются. С каждым шагом автоматчики пригибаются все ниже и ниже: идут они так, словно в лицо им бьет ураганный ветер.

— Это опасно, — шепчет Мажирин Коновалову и громко обращается к настороженным курсантам: — Приготовиться. Ребята, патроны беречь. Бить только в упор, наверняка.

— Ого, много их высыпало на луг. — Комиссар старательно дышит на озябшие руки.

Из-за копны сена показывается в черном плаще немецкий офицер и, к удивлению комдива, на чистом русском языке кричит в рупор:

— Полковник Мажирин! Мы уважаем храбрых солдат. Германское командование предлагает вам капитулировать на весьма почетных условиях: сложите оружие — и вы получите свободу, всех отпустим домой. Даем пять минут на размышление. Сдавайтесь! Иначе смерть в болоте.

— Кончай балаган, фашистская морда! — хором гремит на левом фланге второй взвод.

Черный плащ реет на ветру, приближается к озеру. Немец кричит уже охрипшим голосом:

— Храбрые русские солдаты, вы обмануты полковником Мажириным и красными комиссарами. Штык в землю!

— У нас земли нет, ослеп, собака, что ли! — хором гремит в центре первый взвод.

— Я тебе покажу «штык в землю»… Товарищ комдив, разрешите снять черного ворона, — просит Пляшечник.

— Разрешаю. Давай, старшина, ставь точку.

Пляшечник старательно прицеливается и дает короткую пулеметную очередь. Фашистский агитатор падает в осоку. На рыжей траве чернеет пятно.

Тридцать танковых пушек и шестьдесят пулеметов выплевывают пламя. Немецкая пехота, строча из автоматов, быстрым шагом приближается к озеру.

Пулеметчики посматривают на комдива.

— Пора?!

Все понятно без слов. Взмах руки — огонь!

Короткими очередями бьют два станковых пулемета. Курсанты встречают серо-зеленые цепи залповым огнем. За камышами, на болотистом лугу, крики, стоны, шум. Немецкие автоматчики топчутся на месте. Звучат резкие команды. Но серо-зеленые цепи дрогнули, они откатываются к танкам. Автоматчики прячутся за броню.

Из люков выглядывают черные шлемы. Теперь танкисты, о чем-то расспрашивая пехотинцев, показывают флажками на озеро.

«Надо менять позицию», — следя за жестами немцев, решает комдив.

Курсантам неохота покидать насиженные места. Они с таким трудом устроились на плавучих островках, строго соблюдая равновесие, приспособились к ним, и вот снова приходится лезть по горло в студеную воду. Но что поделаешь? Хочешь жить — быстрей вперед. Приказ комдива: прижаться к берегу, уйти в камышовые заросли.

Последними снялись с плавучих островков пулеметные расчеты. И вовремя! Только они подтянули станкачи к берегу, как на всех островках зелеными светляками замелькали трассирующие пули и черными стружками посыпался в воду гнилой камыш.