Полюс Лорда - [31]

– Нет, ничего… я плохо спал ночь…

Брут внимательно посмотрел на меня, затем продолжал:

– Я был на слушании дела. И вот, когда прокурор упомянул в обвинительной речи о страданиях жертвы, защитник потребовал, чтобы это замечание было опущено в протоколе как недоказуемое. При этом из зала послышались возгласы одобрения и даже аплодисменты.

– И чем кончилось?

– Ему дали пятнадцать лет, с правом апеллировать через семь. Это произошло два года назад, так что через пять лет это чудовище вновь окажется на свободе.

Брут поднялся и, пройдясь по комнате, остановился передо мной.

– Вот и все, что я хотел вам сообщить на этот раз, – сказал он.

Я понял, что он чего-то недоговаривает.

– Что же, по-вашему, можно сделать? – спросил я.

Он усмехнулся:

– Я бы поставил вопрос иначе: что нужно сделать? Ответ: общество должно подняться на защиту своих интересов.

– Общество? – удивился я. – Никуда общество не поднимется. Оно – как стадо баранов; если кто и

' начинает думать, то рано или поздно сходит с ума! Брут рассмеялся.

– Вы, я вижу, пессимист! – сказал он. – Впрочем, вы правы. Я тоже не жду чудес от общества. Предпринять что-либо могут немногие.

– Что же именно?

– А вот об этом я бы и хотел, чтобы вы сами подумали! – Брут взглянул на часы. – Мне пора!

Мы простились возле лифта, условившись о новой встрече в недалеком будущем.

***

В понедельник Дорис не явилась на работу. Не приехала она и во вторник. Я был встревожен, мысль, что я перехватил, не оставляла меня. Я наблюдал за Эдом: знает ли он? Поначалу ничто не указывало на такой оборот дела. Зато во вторник у моего босса определенно появились симптомы нервозности. С утра он выглядел раздраженным. Несколько раз, проходя мимо его офиса, я замечал, как он, сидя у себя и отвернувшись к окну, вполголоса разговаривает с кем-то по телефону. Когда я столкнулся с ним в коридоре, Эд обдал меня странным вопрошающим взглядом, будто хотел прочесть что-то у меня в лице.

Теперь я был уверен, что объяснение состоялось и что она меня не выдала.

Дорис вернулась в среду. Целый день она безвыходно отсиживалась у себя, и, как я ни следил за ее офисом, мне ни разу не довелось ее увидеть. Одно только я успел заметить: штора на окне, еще вчера остававшаяся поднятой, теперь была опущена.

Развязка наступила раньше, чем я ожидал. В четверг утром ко мне ввалились Майк и Пит, предводительствуемые всеведущим Джо.

– Хотите услышать новость? – таинственно спросил последний.

– Какую?

– На этот раз хорошую: ваш любимец уходит!

– Какой любимец, что вы болтаете?

– Не кричите! Это пока секрет: Эд подает в отставку!

– Это так, Коротыш, – вмешался в разговор Майк, – мы это узнали из двух источников.

Неожиданно для себя я сказал:

– Ну и Бог с ним! Мне-то какое до него дело! Все трое удивленно уставились на меня. Затем

Пит махнул рукой:

– А, ну его! Идемте! – И вместе с Джо выкатился из офиса.

Майк остался; он молча мялся на месте.

– Садись! – коротко пригласил я. Он сел. Я взглянул на него и поразился нездоровому цвету его лица.

– Что с тобой, ты болен? Он молчал.

– Да говори же!

Майк вытянул ноги и, наклонив голову, посмотрел на меня поверх очков и сказал:

– Настроение собачье!

– С чего это?

– С чего? А вот послушай: помнишь, я тебе говорил, что получил счет от хирурга за операцию нашей малышки Джини – это когда она сломала себе ножку. Тысяча сто долларов! – за полтора часа работы! Ну, да ладно, с этим мы как-то примирились. А на днях старшую дочь повезли к дантисту – у нее два зуба вкривь растут, и нужно выправить. Для этого надевают на зубы специальный протез. Ты видал такие?

– Видал.

– И как думаешь, сколько это стоит?

– Долларов триста – четыреста?

Майк ударил кулаком по столу:

– И я так думал! Только где там! Подымай выше – тысяча восемьсот долларов, вот сколько!

– Так они с ума посходили! – искренне возмутился я.

– С ума посходили мы, потому что позволяем стричь себя, а те так очень даже в своем уме! – Майк вскочил и дважды прошелся по офису. – Послушай, – продолжал он, – ведь это же гангстеры, самые настоящие гангстеры!

– Верно!

– Понимаешь, в чем штука? Они объединены, они – монополия и делают, что хотят. А за ними – самое мощное лобби в стране – Американская медицинская ассоциация. Тронь их только! Сразу поднимут крик: будущее медицины в опасности! – Майк возмущенно махнул рукой и отвернулся к окну.

Тогда я сказал:

– Но они не одни. Есть еще адвокаты.

– Ты прав, адвокаты. И еще, знаешь, кто? – электромонтеры и водопроводчики, и вообще все это обслуживающее нас жулье. Ведь как только к ним обратишься за помощью, ты всецело в их руках!

– Это та же мафия! – подкрепил я возмущенные реплики моего друга.

– Хуже! Мафия мне ничего не сделала, а эти только и заняты тем, что перекачивают наши мизерные сбережения к себе в карманы!

«Правильно!… – Нет, на этот раз я только так подумал, но ничего не сказал. Неожиданно я позавидовал Майку. – Вот, подумал я, человек, в ком, несмотря на его незначительность, живет интерес ко многому, о чем я и не задумываюсь. В нем постоянно действуют влечения и отталкивания, он, как вибратор в электрическом звонке, мечется от полюса к полюсу. И все потому, что ему есть за что уцепиться. А мне?…»