Полюби меня - [32]

— Ничего, — улыбнулась я. — Ты же не можешь быть сразу в нескольких местах... — я помолчала. В ответ на его искренность хотелось дать свою, чтобы между нами ничего не стояло. Хотя бы на время... Хотя бы, пока лежу в постели, а он переживает о моем здоровье. — Альберт, это я выпустила волка...

— Знаю, — улыбнулся он. — И в другое время ты была бы наказана. Зачем ты это сделала?

— Из сострадания... У него был такой взгляд... — честно ответила я. — Что с ним?

— Волк скрылся, пока мы искали тебя, — ответил Альберт. — Но далеко по нашей земле он не уйдет. Ты хоть знаешь, кого освободила?

— Нет. Но очень хотела бы узнать... Все эти животные... они ведь тоже оборотни?

— Конечно, — усмехнулся Альберт. — Всё, Тая, я распоряжусь о завтраке... Вспомни, ты не ела больше трех суток... Очень легкий, простой, но полезный для восстановления...

Он решительно пошел к двери.

— Кто он, этот волк?! — отчаянно крикнула я, словно моя жизнь зависела от того, узнаю ли я это прямо сейчас.

— Шпион, — с усмешкой ответил Альберт. — Всего лишь один из шпионов, которых мы поймали. Просто он попался совсем недавно, поэтому еще не утратил разум... В отличие от остальной живности в том зверинце. Если заблокировать возможность оборачиваться, любой превратится в зверя своей второй ипостаси, потеряет разум и забудет себя.

Вот, значит, почему я не увидела человеческого разума ни в одном из животных, кроме волка, подумалось мне. И поэтому они смотрели на меня недоброжелательно.

— А потом вы их казните? — испугалась я.

— Нет, зачем, — пожал плечами Альберт. — Иногда даже отпускаем на волю как животных. А иной раз возвращаем на родину в обмен на наших агентов.

— А вернуть разум они могут...? — с надеждой спросила я.

— Конечно, если насильно обратить их обратно, со временем разум вернется, — усмехнулся Альберт.

Да уж... Сложно сказать, что страшнее. Просто смерть или переход в животное существование... Вот чего так не хотел мой волк, отчаянно пытаясь выбраться отсюда. Готов был на все, чтобы спастись, прежде чем утратит человеческий разум.

Был еще один вопрос, который очень тревожил, который я хотела задать до завтрака. Про черное зеркало. Здесь его не было... А мне как раз нужно переговорить с Гордейном. Теперь я была уверена, что нужно.

Но Альберт вышел, а я ощутила, что сил осталось только поесть и снова заснуть.

* * *

Заплаканная Маирон принесла завтрак. Альберт даже позволил мне недолго поговорить с девушкой наедине, прежде чем мы с ним начали есть. Служанка кинулась на колени у моей кровати, плакала, целовала руку, просила прощения, что недосмотрела... А я не знала, куда деваться от такого бурного изъявления чувств. Такая «вассальная» преданность была для меня внове — я ведь даже ничем ее не заслужила. Я благодарила ее и инстинктивно гладила по голове. Вошел Альберт, с усмешкой посмотрел на Маирон. Правда, краем глаза я заметила, что в его взгляде мелькнуло одобрение.

Мы позавтракали вдвоем, почти в полной тишине. Он сам помог мне сесть удобнее, поставил передо мной поднос, проследил, чтобы мне было комфортно.

Удивительно, может быть таким... милым. Заботливым, надежным... Вот бы он всегда оставался таким...

А после еды я действительно ощутила сонливость. Измученный организм просил отдыха и никак не мог насытиться. Альберт убрал поднос, сел на край моей кровати, поддержал меня одной рукой, а другой переложил подушки, чтобы мне удобнее лечь. Словно был не королем, а моей сиделкой. Я в этот момент прислонилась головой к его груди. Спокойно, хорошо. Как будто и не умирать через восемь месяцев...

— Альберт...

— Да, маленькая?

— Подари мне то черное зеркало? — тихо попросила я.

— Зачем оно тебе? — в его голосе появилась нотка подозрения.

— Оно... красивое, мне очень понравилось... — «Неубедительно!» — поругала я себя. Но разум уплывал в сон, и ничего более правдоподобного придумать не мог.

— Посмотрим, когда проснешься, вообще-то это могущественная магическая вещь... — улыбнулся он, я ощутила это макушкой.

И я заснула прямо у него в объятиях, когда он держал меня полулежающую на своей груди. Наверное, вот так и рождается чувство доверия и близости, подумала я, уплывая в сон. Когда можешь заснуть у него на руках.

Только бы оно не растаяло потом после пробуждения. Как это часто бывает: просыпаешься — и жизнь ударяет в тебя холодной, острой реальностью.

Глава 9. Искренность и интриги

— Да-а... Здорово она тебя приложила! — услышала я.

И проснулась. Да что же это происходит! Мои ноги болтаются в воздухе, голова —тоже. Стройный мужчина, что нагло поднял меня с кровати и держал на руках, был не таким уютным, как Альберт... Было неудобно.

— Опусти меня обратно! — почти крикнула я с возмущением.

Гордейн, видимо, не собирался слушаться. Со мной на руках он опустился в кресло, и я оказалась у него на коленях. Одной худой, но железной рукой придерживал, чтобы не убежала, а тонкие пальцы другой аккуратно пробежали по моему затылку, задержавшись в том месте, которым я ударилась.

— Ну, молодец-мальчик, — заметил он наконец, старательно опуская меня обратно, каждый раз, как я пыталась встать. — Да перестань ты, видишь, не пристаю к тебе. А просто проверяю качество оказанной помощи! Молодец, говорю, мальчик — это я про чудище! Сам ведь тебе головку лечил, и умничка, даже шрама не осталось!