Полынов уходит из прошлого - [40]

РАЗГОВОР С ПАВЛОМ

Надо ли говорить о том, что между молодым Полыновым и Михаилом завязалась самая искренняя дружба... Павел, впервые увидевший человека, пришедшего из большого таинственного мира, привязался к нему всем сердцем. Александр Иванович был рад, что у его сына появился такой товарищ. Он не скрывал своих симпатий к Михаилу, угадывая в нем представителя не известного ему молодого поколения России. Но порой он пытливо смотрел на молодого человека, и Михаил понимал, что означает его взгляд: «А не нарушаешь ли ты своего слова, не слишком ли волнуешь Павла своими рассказами?»

Щербаков старался не воспламенять воображения Павла: «Придет время — узнает все», — думал Михаил.

Правда, это было нелегко — уходить от расспросов юноши. Однажды, после трудового дня, они сидели с ним перед домом. Александр Иванович куда-то ушел, ничего не сказав. Михаил еще раньше заметил, что это случалось периодически. Один, не приглашая с собой молодых людей, Полынов скрывался в глубине ущелья на два — три часа. Щербаков как-то спросил об этом Павла, тот бесхитростно ответил:

— Не знаю. Сколько я помню себя, папа всегда это делал и никогда мне ничего не говорил.

Михаил чуть не спросил: «А ты не пытался узнать?», но смолчал, решив, что раз Александр Иванович имел от сына тайну, значит, для этого у него были веские основания.

И на этот раз они ни словом не обмолвились об отсутствии Александра Ивановича. Жара спадала. С гор спускалась темнота, потухли серебристые вершины, легкой дымкой покрывались отвесные склоны, потеряло свою нежно-голубую окраску небо. Дышалось легко.

— Михаил Георгиевич, — тихо проговорил юноша, — кто эта девушка?

Щербаков вздрогнул. Какое удивительное совпадение! Он как раз в эту минуту думал о Лене. Прошла добрая минута, пока Михаил нашел в себе силы спокойно, не выдавая своего волнения, спросить:

— Ты о чем говоришь, Павлик?

— А помните, фотография у вас лежала на столе? Когда я вошел, вы ее быстро спрятали.

Михаил вспомнил этот случай. Несколько дней назад он вынул из своего альпинистского костюма, в котором прыгнул в ущелье, крохотную карточку Лены, ту, что она подарила ему в лагере.

— Видишь ли, Павлик, это одна моя хорошая знакомая.

— Вы ее любите, да?

«Вот как! Да он не такой наивный, как кажется!»

Юноша словно угадал мысли Щербакова.

— В папиных книжках, — задумчиво произнес он, — я читал про любовь. Я спросил у папы, что это такое, а он мне сказал, что об этом не нужно думать.

— Александр Иванович лучше знает.

— Да, — со вздохом ответил Павел, — он очень умный и все лучше меня знает, потому что жил там...

Он махнул рукой в сторону гор и добавил:

— И вы, Михаил Георгиевич, умный и, наверное, много знаете, а рассказывать ничего не хотите. Почему?

Щербаков почувствовал себя так, словно уселся на горящие угли.

— Видишь ли, Павлик, — после паузы проговорил Щербаков, — папа твой прав. Зачем говорить о том, что пока далеко от нас.

— И у меня не будет никогда любимой?

Нет, так долго продолжаться не может! Щербаков почувствовал, какую тяжелую миссию возложил на него старший Полынов.

— Я уже влюблялся, — с важной серьезностью открылся Павел. — Я папе этого не говорил, а вам скажу.

— Влюблялся? В кого?

— Во многих. В тех женщин, о которых я в книгах читал. Но как бы мне хотелось увидеть хоть одну. Я даже матери своей не помню. А как вы думаете, Михаил Георгиевич, меня бы они могли полюбить?

— Послушай, Павел, не нужно об этом думать.

Щербаков невольно вздохнул. Он сам многое отдал бы за одну единственную встречу с Леной.

— Михаил Георгиевич, — вдруг страстно проговорил Павел, — вы спустились к нам на своем парашюте... Я не знаю, что это такое, но может быть, можно на нем выбраться из ущелья?

Щербаков подумал, что действительно следовало бы заняться парашютом, который лежит в полыновском доме: Александр Иванович разыскал его на месте падения Щербакова и принес домой. Правда, он оказался без зонтов. Они, видимо, оборвались.

— Павлик, ты проведешь меня к месту, где нашел меня? Мы осмотрим там кое-что.

— Хорошо.

И тут Щербаков дал волю своим мыслям.

— А выбраться отсюда нужно, понимаешь, Павел, обязательно нужно. Там настоящая жизнь, там люди.

— Куда это вы собрались? — раздался около них спокойный голос.

Оба живо обернулись. Перед ними стоял Полынов. В темноте молодые люди не заметили, как он подошел.

В ГЛУБЬ УЩЕЛЬЯ

Если бы было светлее, Александр Иванович безусловно увидел бы, как Щербаков покраснел. Он чувствовал себя неловко перед Полыновым, но твердо проговорил:

— Разрешите, Александр Иванович, ответить на ваш вопрос завтра.

— Ну, допустим, — сухо проговорил тот и, простившись, ушел.

— За что на вас папа сердится? — спросил Павел.

— Да так... — замялся Михаил.

На следующее утро Щербаков решил поговорить с Полыновым. Павел ушел на плантации, а он прошел в кабинет Александра Ивановича.

— Александр Иванович, — начал Михаил, — я помню о нашем разговоре и о вашей просьбе и всячески стараюсь ее выполнять, хоть, честно скажу, сделать это совсем нелегко, да и, главное, не нужно.

— Куда вчера вы звали моего сына?

— Туда, к людям, — прямо глядя в глаза Полынову, ответил молодой человек. — Александр Иванович, вы напрасно думаете, что он наивный юноша, ему уже достаточно лет...