Полярный круг - [22]

— Ну что ты! — укоризненно произнесла Атук.

— Это я так говорю — наперед, — несколько смущенно произнес Анахтыкак, — для пользы и воспитания.

Нанок даже не успел рассердиться или обидеться.

— Но у меня нет костюма, — сказал он.

— Наденешь мой, — отец встал и раскрыл шкаф. — У меня два костюма. И по размеру подойдут — они мне чуть тесноваты.

В клубе гремела радиола. Танцы были в полном разгаре. Когда Нанок вошел, девчата, стоявшие вдоль стены, зашептались между собой. Оглядевшись, он увидел Петра Нанухтака, с которым сидел за одной партой с первого по седьмой класс. Он подошел, поздоровался.

— Привет, — сдержанно ответил Нанухтак и критически оглядел Нанока.

Сам Нанухтак был одет подчеркнуто модно: кожаный пиджак, видимо, сшитый в Провиденском ателье, расклешенные брюки и на цветной рубашке яркий галстук. Начался танец, где партнеры встают друг против друга и двигаются в такт музыке. Все оживились, видимо, это был популярный танец в сельском клубе Нунямо.

Нанок вглядывался в лица танцующих, всматривался в движения, не замечая, как сам начинает слегка дергаться в такт ударам барабана. Он нашел Марину. Она танцевала напротив высокого русского парня.

И вдруг Нанок догадался, почему здесь любят именно этот танец. В этих движениях и в том, что танцующие стояли друг против друга, было много от старинных эскимосских танцев, от тех древних движений под ритмичный звон бубнов с натянутой желтой кожей моржового желудка, бубнов, которые повествовали об отваге морских охотников, о том, что окружало людей моря — о птицах, волнах, морских льдах, островах, туманах, прибое, о бурях и покойной тишине после ненастья.

Он смотрел на Марину и представлял ее в камлейке, с широкими цветными полосами по подолу, стоящую перед старым Нутетеиным, который бил в бубен и пел свою знаменитую песню о чайке, борющейся с бурей.

Вспомнил Зину Канталину из тундрового стойбища, услышал ее голос из темноты мехового полога, увидел ее лицо, кроткие глаза, похожие на глаза важенки. Интересно, сумела бы она станцевать этот танец? Конечно, сумела бы!

Музыка резко и неожиданно оборвалась, и танцующие застыли на мгновение друг перед другом, устало улыбаясь, мысленно переживая наслаждение, которое они только что испытывали.

Марина подошла к Наноку и задорно спросила:

— А ты почему не танцуешь?

— Ты же знаешь, что я не очень приспособлен к этому.

— В Ленинграде мог бы и научиться.

— Некогда было.

— Некогда, некогда, — задумчиво нараспев произнесла Марина.

Подошел светловолосый русский.

— Знакомься — Сергей Наволочкин, — представила его Марина. — А это Максим Нанок, мой земляк и школьный друг, теперь ученый человек, научный работник.

— Сергей, пастух оленеводческой бригады номер пять, — подчеркнуто официально произнес русский, пожимая руку Наноку.

Заиграли медленный танец. Сергей просительно посмотрел на Марину, даже протянул руку, но девушка быстро произнесла:

— Нет, Сергей, я сегодня больше танцевать не буду. Нанок, пойдем.

Сергей, очень удивленный, так и остался стоять, а Нанок последовал за девушкой.

Марина шла уверенно, широко шагая по траве, напрямик, минуя тропку.

Она шла к морю мимо корпусов зверофермы, мимо строящейся котельной, спускалась смело, рискуя сорваться с травянистого склона. Луна висела над морем, и справа, как безмолвная толпа одетых в металл людей, стояли бесчисленные железные бочки.

Все явственнее доносился шум прибоя.

— Давай руку, а то упадешь, — Марина крепко схватила Нанока, и через несколько шагов они ступили на галечный берег.

Марина шла к скалам. Нагнувшись, она подобрала листок морской капусты, куснула и протянула Наноку. Морская капуста напоминала свежепросоленные огурцы, но пахла йодом.

— Хорошо здесь ночью, у моря, — тихо сказала Марина.

— Ты часто сюда ходишь?

— Когда хорошая погода. В шторм тут может ударить волной.

— С этим русским парнем?

— С ним.

— Как он попал в оленеводы?

— Был комсомольский призыв. Сначала много ребят — кто из армии, кто из городов — пошли в тундру. Сейчас почти все разбежались, осталось несколько человек, Сергей заочно учится в Магаданском сельхозтехникуме. Он хороший парень, — сказала она после некоторой паузы. — Говорит по-чукотски, сейчас учит эскимосский. Смешной немного.

— Любишь его?

— Еще не знаю.

Помолчали.

Морской ветер усилился. Резкий запах йода и соленой воды удивительно освежающе действовал на голову. У Нанока на душе было ясно.

— Я вот о чем хотела с тобой поговорить, — начала Марина. — Многие наши науканцы до сих пор считают, что мы предназначены друг для друга. Меня даже иной раз укоряют, что встречаюсь с Сергеем… Что мне делать?

— А что ты от меня хочешь? — удивленно спросил Нанок.

— Я даже толком и не знаю, — нерешительно ответила Марина. — Ведь лично я тебе никакого обещания не давала, да и ты вроде тоже…

— Что — тоже?

— Ну, как тебе сказать… Чувств у тебя ко мне ведь никаких нет, не правда ли?

— Английский язык в школе изучаешь?

— При чем тут английский язык?

— Да вот эта приставка в конце фразы — «не правда ли» — типична для английского языка.

— У меня в школе, если ты помнишь, выше тройки по английскому не было.

— Извини, забыл.