Поляна страсти - [20]

Гром аплодисментов оглушил Дарью. Она смотрела на бесстрастное лицо Павла, на счастливо улыбающуюся Елену… и не могла поверить в крушение своих надежд.

Оставалось только развернуться и бежать прочь из этого зала, из этого дома, так откровенно обнажающего людскую жестокость.

Старое время хранят вещи дома,

Хотят пережить его снова и снова.

Узкие окна и толстые стены

Тайны не выдадут, будут смиренными.

Ключ для разгадки потерян навеки,

А может, хранится в строжайшем секрете.

Строчки из колыбельной, которую в далеком детстве кухарка Марфа пела Дарье, преследовали девушку изо дня в день, напоминая о приключениях в барском доме в день бала.

Первые недели после бала Дарья пребывала в настроении, когда окружающий мир безразличен, люди скучны и неинтересны, а мысли мрачны и безрадостны. Девушке казалось, будто она попала в темный, как ночь, тоннель и спасительного света впереди нет, сколько ни вглядывайся. Дарья задыхалась в окутавшем ее мраке и молила о помощи, обращаясь в пустоту.

Она вполне допускала, что Полина может оказаться ее сестрой, но предпочитала в это не верить. «Полина не может быть дочерью моего отца, – размышляла девушка. – Ни за что в жизни не соглашусь иметь такую сестру. Я одна у своего отца. Полина – дочь своей матери, вот и все». Потом пришла другая неожиданная мысль: «Если бы барыня не вмешалась в судьбу моих родителей, у меня был бы брат или сестра». Сердце Дарьи сжалось от острой боли и бессильной ярости на отравительницу матери. Какой жестокой и бесчувственной надо быть, чтобы совершить подобное преступление!

Дни шли своим чередом, а Павел не выходил у Дарьи из головы. «Как должно быть, счастлива Елена!» – с горечью размышляла девушка и глупо злилась на судьбу за то, что она всего лишь дочь конюха.

Мечтая о барском сыне, Дарья понимала, что общего будущего у них и быть не может. Но любовь ослепила ее. И даже этот горький поучительный урок не заставил девушку смириться с реальностью.

Уроки испанского прекратились.

Временами Дарья наблюдала за Павлом издалека. Она видела его и вдвоем с Еленой: то гуляющих в саду, то сидящих в беседке, поросшей густыми ветвями плюща. И сердце ее в эти мгновения сжималось от горя.

Спустя несколько недель после праздника Дарья получила приглашение Аркадия посетить их дом. Но, сославшись на большое количество работы, она ответила отказом. Сын цветочника не сдавался – присылал приглашения едва ли не каждую неделю. И, дабы соблюсти приличия, Дарье все же пришлось посетить их уютное жилище.

– Давненько вы у нас не были, – сказал Аркадий при встрече. На лице его сияла улыбка, и Дарья невольно улыбнулась в ответ.

Чай с пирогами подали, как обычно, в светлой комнате.

Разговор зашел о недавнем празднике, прошедшем в поместье Наумовых по случаю урожайного года. Как обычно, говорил по большей части Аркадий, Дарья же мирилась с ролью благодарного слушателя. В словах молодого человека сквозила явная ирония: он не относился к поклонникам подобных празднеств, считая весь этот блеск и мишуру излишними в жизни.

Вечер пролетел незаметно. Покинув дом цветочника, Дарья ощутила на душе тяжелый осадок разочарования… и глубокую тоску по Павлу Наумову.

«Смогу ли я когда-нибудь забыть его? – думала она. – Выберусь ли я из этого тоннеля горечи и грусти?»

Близился ноябрь. В воздухе витала прохлада, и осень постепенно теряла свое красочное очарование. Работы в саду стало меньше. У Дарьи появилось больше свободного времени. Как никогда ей вдруг захотелось чаще бывать среди людей – только бы не это одиночество, обнажающее горькую тоску, страхи и сомнения.

Дарье больше не давали срочные поручения, требующие отъезда из поместья, никто не напоминал ей о необходимости держаться подальше от молодого барина. Все словно забыли о ее существовании.

Определенно, в этом было нечто положительное: верховые прогулки могли длиться часами; можно было неторопливо гулять в роще или сидеть у реки, вдыхая свежесть осеннего ветра.

Екатерина Андреевна уже не опасалась встречи сына и дочери конюха: она нашла для него подходящую невесту, красивую и богатую, и он принял ее выбор! Думая об этом, Дарья испытывала если не ненависть, то ярость ко всей семье Наумовых. Вся жизнь ее родителей была исковеркана по вине матери этого семейства, Дарья же страдает по вине сына, наследника четы Наумовых.

Пусть малое, но утешение Дарья находила в доме цветочника. Она знала, что там ее любят и всегда ждут, поэтому с небывалой ранее охотой приезжала туда, ибо больше всего нуждалась сейчас в теплых отношениях.

– Слышно ли что-нибудь о свадьбе Наумова? – словно невзначай поинтересовался однажды Аркадий. – Уже столько времени прошло с тех пор, как была объявлена помолвка.

Дарья сжала ладони. Если бы Аркадий знал, как больно ей думать об этом!

– Официально еще ничего не объявляли, – медленно ответила девушка, – но поговаривают, что они поженятся под Новый год.

– Это будет пир на весь мир, – вздохнул сын цветочника и перевел разговор на другую тему.

Прошло еще несколько дней, прежде чем спокойствие Дарьи, достигнутое с таким трудом, было нарушено.

В тот день девушка задержалась на кухне, помогая Марфе, потому возвращаться в избу пришлось в полной темноте. Захваченная с собой свеча оказалась бесполезна: язычок ее пламени так лихо плясал на ветру, что мог погаснуть в любую минуту.