Поляна, 2014 № 02 (8), май - [5]

Шрифт
Интервал

— Тебе не предлагаю.

— Что ж ты такое пойло взяла? Денег, что ли, мало?

— Все — из одной бочки. Ну вот. Как я с ним жила — не понимаю. Любила я как бы его. Ты меня понимаешь. Ты сама его любила. Я знаю. Говорят обычно: влюбилась как кошка. А я — как мышка. Даже нет, не так… Он ведь был… не знаю, как сказать… типа удава. Да, типа удава. Я его ненавидела временами страшно. Страшно. Думала — убью. Убью, думала… У тебя такое бывало с ним?

— Бывало.

— Вот и у меня бывало. А потом он придет нормальный. Спокойный такой. Посмотрит в глаза — как Каа на бандерлога. И все. И опять ты пропала. Ни воли, ни мнения. Таешь, как шоколадка на батарее, течешь куда-то вниз… б…дь, как Ниагара. Нет тебя. А это разве не счастье? Как эта дура-то поет: «Же-енское сча-астье..». Как там? Пошлятина, а ведь правда. Нет?

— Не знаю.

— Ты просто другая. У тебя есть стержень. А у меня нет никакого стержня. Мог бы мне достаться и какой-нибудь другой удав. «Чтоб не пил, не курил…» И все бы сложилось иначе. Будь здорова.

Она еще выпила. Пятна у нее на лице пошли причудливыми разводами и стали малиновыми. Сползли на шею и ключицы.

— А я и не жалею. Жизнь у меня вышла буйная. Хоть «Войну и мир» пиши. В Гондурасе вон была… А ты — нет.

— Что было после 2002-то?

— Да все то же самое. Приехала его мать из Штатов. Глянула на наши… алко-нарко… экзерсисы, в обмороке тут полежала. Вот на этом самом диване.

Предложила сыночку полечиться в Штатах у каких-то там всемирно известных наркологов. Он собирался одно время, но не поехал. Не поехал.

— Почему?

— Некогда. То ломки, то торч. Здоровый он был, Робик. В отца. Другой бы еще в конце девяностых остопырился. Он еще, извини за интим, как мужик года до 2003–2004 был то и дело ничего. Откуда, казалось бы? Нет. Глядишь, шишка тут как тут. Чудеса.

Голос у Анны немного поплыл. Она еще выпила.

— А у тебя с ним… ну, это… как было?

— Как у всех.

— А. Не хочешь, значит, с бомжихой откровенничать.

— Перестань.

Анна явно поплыла. У нее появилась какая-то косая собачья ухмылочка:

— Что «перестань»? А я с ним… М-м-м… Я те как баба бабе… Оч-ч-чень даже… Он обычно любил сзади… Знаешь так…

— Слушай, а умер он от чего? От передоза?

— От передоза. От передоза. Как и полагается, от педе… пе-ре-до-за. Серд-сердце остановилось. Р-р-раз — и все…

Анна мотнула головой, икнула, всхлипнула:

— Знаешь, как я его… Любила! Боше, типа, всех. Боше всех. У нас, знаешь, какая любовь была! Великая! Вот какая. Ты вот его бросила, а я… что сделала? Правильно! Про-бод-по-до-бра-ла! Вот. Давай выпьем.

— Ладно, я пошла.

— Ну и иди!

— Прощай.

— Ну и иди! Думаешь, он про тебя хоть вот сто-леч-ка вспоминал? Ни-хи-ра он про тебя не вспоминал, мой Робик. Ясно?!

— Ясно. Прощай.

Я пошла к выходу. Анна еще продолжала орать мне в спину:

— Он меня любил, а не тебя. Вот так! Сука! Толстая, бер-бесер-бессердечная сука! Иди отсюда! И больше не приходи!.. Жирная деревенская тварь! Корова безмозглая. Иди отсюда!

Я хлопнула дверью. Спустилась по лестнице вниз. Снег шел такой же густой. Жизнь, снег… Снег, судьба… Покой, снег…

Я медленно вернулась в свой новый дом. Села у окна, прямо в мокрой от снега куртке и с мокрыми от снега волосами. Открыла окно. Пахнуло сладким, как младенческая кожа, снегом. Закрыла окно. Стала смотреть на снег.

Начало и конец. Жизнь и смерть. Прощай и здравствуй. Вот они: простые, ясные и единственно верные слова.

Зазвонил мобильник.

Я посмотрела на номер. Там высвечивалось: «Гад Т. Т.».

17. Редко судьба стреляет метко

— Добрый вечер, Евдокия Ивановна. Вы еще не спите? Не разбудил?

— Нет, Тимур Тимурович, не разбудили. Здравствуйте.

Пауза. Какая-то хорошая пауза. Вроде взаимной неловкости между людьми, которые симпатичны друг другу. Нет, нет, это мне показалось. Это его обычная манера.

— Устроились?

— Да, спасибо. Как… ваше здоровье?

— Мое… хорошо. Через пару дней выпишут. Спасибо…

Он явно что-то хотел сказать, но не сказал. Мне стало как-то не по себе:

— Тимур Тимурович, мне… Я очень виновата…

— Перестаньте, Евдокия… Ивановна. Все отлично. Как вам ваша новая квартира? Приемлемо?

— Замечательно…

Тимур Тимурыч заговорил даже как-то быстрее обычного:

— Ну вот и хорошо. Завтра утром с вами свяжется Алла. Есть дело… Ответственное. Я, честно говоря, думал, что все начнется где-то через неделю. Но все закрутилось быстрее. В общем, готовьтесь к интересной жизни. Выспитесь как следует. Хорошо?

— Хорошо.

Опять пауза.

— Ну вот и ладно. Очень рад был вас слышать.

— Я тоже.

— Всего доброго.

— Всего доброго.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Вот дура.

Я приняла душ, легла в чистую свежезастеленную кровать. Опять улыбаясь. Снег все шел. Я закрыла глаза. И сразу — увидела Кресты. Вернее, дорогу, ведущую от Крестов к погосту и дальше — к тракту. Пыльная июльская дорога. Кругом жирное разнотравье, густо, мясисто зудящее насекомыми. Истома. Сладкая, улыбчивая нега. Жара. Я вся влажная. Я сижу в высокой траве, обхватив ноги, подбородок на коленках, смотрю на дорогу, по которой проходят люди, не замечая меня. Идут из Крестов — в сторону погоста. Это все крестовцы. Вон идет Степанида Нычкина. Высокая, худая, синеглазая. Интересно, сколько ей сейчас?.. Вроде молодая совсем. Ты ведь, баба Стеша, умерла в 98-м. А родилась-то в каком? В 10-м? А мне сколько? Я посмотрела на свои сандалии. Красные, это те самые, которые мне мама купила, когда я пошла в школу. Сандалии совсем новые. Вон даже натерли мизинец. Ой, какой он маленький и розовый, мой мизинец!.. Смешной. А на ногах разве бывают мизинцы? Или только на руках? Стоп. Значит мне семь лет. А родилась я в каком? В 75-м. Значит, сейчас 82-й. Конечно. Еще у меня закладка с мишкой олимпийским была. Я помню. А Степаниде Федоровне, значит, 72 года. А умрет она в 98-м. 98 минус 72, это будет… нет, не так… Я совсем дура. 98 надо минус 82 — получится 16. Ей еще жить целых 16 лет. Крикнуть ей об этом? Нет, лучше не буду… А вот идет мой брат, Петя. С ранцем, хлеб жует. Значит, ты еще не разбился? Нет, конечно. Тебе, Петя, еще жить целых четыре года. Ты еще целых четыре класса закончишь. А зачем, если ты умрешь?.. Не понимаю. Идет, жует хлеб и ничего не знает… Странно. Ой! Баба Дуся идет. С сумкой. Из магазина. Наверное, несет ванильные сухари и чай зеленый, грузинский, в брикетах. На торф похож. Ты тоже умрешь не скоро. Ты в один год со Степанидой Федоровной уйдешь. В 98-м. Хорошо, что вы все еще не умерли. Подождите… Или вы — умерли? Не понимаю! Откуда же я знаю, что вы умрете?!.. Что-то я запуталась. Мне всего семь лет, а я уже знаю, что вы умрете и когда. Откуда? Кто-то мне рассказал, а кто — не помню. Странно, странно… А может, это я уже умерла и поэтому все знаю? Кто умер — они ведь все знают. Я чего ж я тогда тут сижу? Мертвые так вот в траве и особенно в сандалиях не сидят. Они все на погосте должны быть. В гробах и без сандалий. Вон еще кто-то идет, не разгляжу кто. Я сделала пальцами китайские глаза, чтобы резче видеть. Я всегда так в классе делаю, когда не вижу, что написано на доске. Какой-то молодой человек, в хорошем костюме, лет девятнадцати, наверное. Не крестовец. С черной папкой под мышкой. Он подходил все ближе. И лицо его я уже видела отчетливо. Знакомое лицо, но не помню кто. Надо бы спросить. Нет, нельзя. Говорят, мертвых спугнешь, если спросишь у них что-нибудь. Они любят безмолвие. А этот тоже должен быть мертвым, ведь те все были мертвые. Молодой человек остановился, посмотрел в мою сторону. Я вдавила голову в колени. Нет, не заметил. Он стоял словно бы в нерешительности. Или в задумчивости. Я заметила, что на дороге лежит ржавая труба. Перпендикулярно дороге. Я помню эту трубу. Она здесь всегда лежит. Двадцать сантиметров в диаметре. На нее, кстати, Петя, мой брат, наехал ночью и разбился насмерть.


Еще от автора Владимир Исаевич Круковер
Собака - телохранитель (дрессировка собак в НКВД и войсках СС)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Шутливая дрессировка собак

Владимир Круковер окончил Международную школу служебного собаководства в г. Нальчике еще во времена СССР, работал в уголовном розыске инспектором-кинологом.После перестройки ему удалось получить практику по кинологиия в полиции Германии, поработать зоотехником в Московском передвижном цирке-шапито.Он — судья международной категории, заводчик английских бульдогов, профессиональный журналист и писатель, автор более сорока книг по кино- и фелинологии.


Яон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Специальная дрессировка собак

В книге журналиста и профессионального кинолога Владимира Круковера в доступной форме излагаются основные принципы специальной дрессировки, воспитания, обучения и содержания собак, а также приводятся краткие характеристики пород служебных собак.Текст для «Собачьей библиотеки» предоставлен автором.Spellcheck, оформление: ТаКир, 2008.


Исполнение желаний

Я не собираюсь убеждать читателя в подлинности фактов. Допускаю, что существуют и засекреченные свидетельства моих «подвигов», так что книга прольет на них дополнительный свет, только света этого будет недостаточно для секретных сотрудников, имеющих к ним секретный доступ. А попасть к ним в лапы для уточнения я не боюсь, так как Материализатор на запястье правой руки делает меня неуязвимым в любых обстоятельствах.Я, честно говоря, давно уже ничего не боюсь.


Агрессивность собак и кошек

Автор постарался в одной книге объединить все вопросы связанные с агрессивностью животных. Тут будет рассказано не только о причинах, но и способах купирования (нейтрализации) повышенной агрессивности, и о методах развития ее у животных излишне добродушных. Вопрос рассмотрен и с медицинской точки зрения, и в аспектах ухода, воспитания, дрессуры.


Рекомендуем почитать
Собачий царь

Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Лицей 2021. Пятый выпуск

20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.


Поляна, 2013 № 03 (5), август

Независимый литературно-художественный журнал, публикующий произведения современных российских и зарубежных писателей. Представляет поэзию и прозу, публицистику и эссеистику, литературную критику и воспоминания, основанные на реальных исторических событиях. Вы узнаете о литературных новинках, откроете новые имена, ощутите пульс современной российской литературы. Кроме того, на страницах издания — полемика и независимый взгляд на развитие литературы, широкая палитра мнений и подробное освещение современных тенденций.


Поляна, 2013 № 01 (3), февраль

Дорогой читатель!Позволь поздравить тебя с годовщиной славной победы в Сталинградской битве, многие страницы в предыдущих номерах мы посвятили великой войне и судьбам людей, прошедших сквозь ее пламя. В этом номере ты встретишь полемику о яркой личности, талантливом артисте и сочинителе, чье творчество охватило и тему войны, и многое из того, что волновало и волнует простых людей в нашей стране, чей уход стал народной трагедией, чья популярность зиждилась не на средствах масс-медиа, а вопреки им. 25 января ему исполнилось бы 75 лет.


Поляна, 2012 № 02 (2), ноябрь

Дорогой читатель!Вы держите в руках второй номер нашего журнала, и значит, нашелся щедрый меценат, который оплатил его. Несмотря на все наши старания, мы пока еще не разорены. Более того, наша поляна украсилась новыми именами!.. Надеемся, что и вы, наш бесценный друг, не в последний раз споспешествовали нам…


Поляна, 2012 № 01 (1), август

Дорогой друг!Перед вами первый номер нашего журнала. Окинув взором современное литературное пространство, мы пригласили на нашу поляну тех, кто показался нам хорошей компанией. Но зачем? — вероятно воскликните вы. — Для чего? Ведь давно существует прорва журналов, которые и без того никто не читает! Литература ушла в Интернет, где ей самое место. Да и нет в наше время хорошей литературы!.. Может, вы и правы, но что поделаешь, такова наша прихоть. В конце концов, разориться на поэзии почетней, чем на рулетке или банковских вкладах…