Поляна, 2014 № 01 (7), февраль - [60]
Как уживались в нем любовь к Богу, к церкви, к убогим священникам, к свечечкам, и такая ненависть к литераторам? Кто-то, не помню кто, сказал, что литератор может простить другому литератору все, кроме успеха…
Розанов искал силу, порыв вдохновения, энергию. Для него она была олицетворением Бога. Вспомним его «Боже, Боже, зачем ты меня покинул?» Ушло вдохновение. Слова не вяжутся, мысль замерла, нет сил… Откуда черпать? Не отсюда ли все его попытки связать пол и Бога:
«Связь пола с Богом — большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом, — выступает из того, что все асексуалисты, обнаруживают себя и атеистами. Те самые господа, как Писарев и Белинский, о „поле“ сказавшие не больше слов, чем об Аргентинской республике, очевидно не более о нем и думавшие, в то же время до того изумительно атеистичны, как бы никогда до них и вокруг них и не было никакой религии».
Меткое наблюдение. Но вот какая могла возникнуть пред Розановым дилемма, и в чем-то именно ей посвящена книга «Люди лунного света». Плодородие, зачатие, — все это угодно Богу и Розанов приводит примеры из Библии и прочие весомые аргументы. А значит, в этом заключена сила. Та сила, которую он хотел и боялся получить. И убеждает, убеждает, убеждает… Кого? Кого мог убеждать человек полностью зацикленный и замкнутый на свое я? Только себя!.. Очевидно, у него были серьезные на то основания… Личный опыт, интуиция, наконец, душа, возможно, подсказывали иной путь. Монашество, аскетизм… Из этого вулкана собственного эротизма, он и создал целую книгу. Книгу, в основе которой заложена тема поиска силы… Тема движения к Богу, ощущения его… Едва ли найдется что-либо важнее в этом мире…
«Чтобы быть „без греха“ — Христу и надо было удалиться от мира… Оставить мир… т. е. обессилить мир.
„Силушка“ — она грешна. Без „силушки“ — что поделаешь? И надо было выбирать или „дело“, или — безгрешность.
Христос выбрал безгрешность. В том и смысл искушения в пустыне. „Идам тебе все царства мира“. Он не взял. Но тогда как же он „спас мир“? Неделанием. „Уходите и вы в пустыню“».
Не отсюда ли все его застенчиво-критичное отношение к Христу. Это все же не Гоголь, которого можно сравнивать с бесом.
Насытившись литературой, прожевав ее всю и выплюнув, Розанов идет дальше к судьбам человечества, к апокалипсису…
«…вся жизнь моя прошла в теме: откуда в Европе „подлое издевательство над Богом“? И решил я: да оттого, что в Европе не Провидение, а — Христос, не Судьба — а опять же Голгофский страдалец, с этим „выбросом к черту“ Иерусалима, Афин, рая, Древа Жизни, и вообще всех этих в основе конечно фаллических „святынь“ = скверн».
Да, да, именно. Но при этом «стояние со свечечками», при этом дочь — монашка. Как грустно обладать способностью мыслить и не иметь возможности знать наверняка… Какая это мука, должно быть. Какая трата сил на попытку прозреть истину. Письма Розанова порой завершаются так: Ну, устал, устал… И эта попытка стоила немало, попытка совмещения Христа и Ветхого завета, древних богов, античности…
«Иногда мне кажется (или казалось), что „никакого Христа не было“, а есть рассказ о Христе, рассказ, убивающий собою фалл».
Опавшие листья… Это письма к Богу. Короткие, выверенные, исключающие празднословие. Жизнь Розанова — одиночество среди людей. Пустыня. Неделание. В этом путь к спасению мира…
И тщеславие его, изменяясь, с годами приобретало формы благостные, знакомые:
«Я не хотел бы читателя, который меня „уважает“. И который думал бы, что я талант (да я и не талант). Нет. Нет. Нет. Не этого, другого.
Я хочу любви…
…Ученики мои — не связаны.
Но чуть грубость — не я.
Чуть свирепость, жесткость — тут нет меня.
Розанов плачет, Розанов скорбит.
„Где ж мои ученики?“
И вот они собрались все: в которых только любовь.
И это уже „мои“».
«На самом деле человеку и до всего есть дело, и — ни до чего нет дела, — писал Розанов в одном из писем Э. Голлербаху. — В сущности он занят только собою, но так особенно, что занимаясь лишь собою, — и занят вместе целым миром».
Не правда ли верно? Не таковы ли все мы? Что это, если не классическая формула: тезис — антитезис — синтез? Но если использовать эту формулу для поиска силы, можно уйти очень далеко…
Через познавание мира, изучение литературы и религии, через едкую критику, яростное неприятие, — узнавал Розанов самого себя, изучал, рассматривал, «крутил-вертел», примерял лики, маски… Увидел ли он что-нибудь, понял ли в себе, разглядел, обратился ли к Христу, или к Озирису, копнул ли до дна души, или только приоткрыл завесу тайны и, ужаснувшись глубины, задернул и поспешил прочь, в слова?..
И это не похвально слово, это всего лишь скромная попытка анализа творчества загадочного исторического персонажа.
Я не хочу, чтобы Розанов, как обещал, вылез из гроба и дал мне пощечину.
«Никакой человек не достоин похвалы. Всякий человек достоин только жалости».
Литература
1. Розанов В. В. Уединенное, М.: Современник, 1991.
2. Розанов В. В. Опавшие листья, М.: Современник, 1992.
3. Розанов В. В. Люди лунного света, изд. 2-е, СПб., 1913.
4. Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени, М.: Современник, 1991.
Возмущение Ислама (Лаон и Цитна).Поэма написана в 1817 году. В первом варианте она называлась "Лаон и Цитна, или Возмущение Золотого города. Видение девятнадцатого века", но по причинам нелитературным Шелли поменял название на "Возмущение ислама" и несколько переделал текст. Если определять жанр поэмы, то, скорее всего, это социальная утопия, навеянная Французской революцией.В этой поэме, пожалуй, впервые английская поэзия подняла голос в защиту равноправия женщин. Для Шелли, поэта и гражданина, эта проблема была одной из важнейших.К сожалению, К.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу московского прозаика, художественного критика и историка искусства Веры Чайковской включено несколько циклов новелл. Автор фантазирует на темы прошлого и современности, сознательно избегая «научной» точности, погружая читателя в стихию озорной или драматичной игры, где «культурные герои», артистические и творческие личности наполняют энергией и расцвечивают красками прошлую и современную жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известного искусствоведа, художественного критика и прозаика Веры Чайковской посвящена великому русскому художнику-романтику Оресту Кипренскому. Об этом представителе «золотого века» русского искусства с 2000 года не было написано ни одного серьезного труда. Между тем, его биографию и творчество окружает множество нерешенных вопросов, определяемых автором книги как некие «мистификации, возникшие равно по причине отсутствия достоверных сведений, так и собственного своеобразного «мифотворчества» художника.
Поэма написана в 1815 году."Поэма «Аластор» — шеллиевский «Вертер», — совершенно справедливо писал К. Бальмонт. — Он рисует здесь те искания идеального, те порывания изысканной души к запредельному, которые составляют самую отличительную черту его короткой, напряженной и блестящей жизни. Внешним образом поэма отчасти навеяна путешествием по Швейцарии, с ее горами и голубыми озерами, и по Германии, с ее пленительным Рейном… Поэма «Аластор» — поэтическая исповедь юного Шелли; это поэма души, которая не может не быть одинокой, в силу своей чрезмерной утонченности".
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Независимый литературно-художественный журнал, публикующий произведения современных российских и зарубежных писателей. Представляет поэзию и прозу, публицистику и эссеистику, литературную критику и воспоминания, основанные на реальных исторических событиях. Вы узнаете о литературных новинках, откроете новые имена, ощутите пульс современной российской литературы. Кроме того, на страницах издания — полемика и независимый взгляд на развитие литературы, широкая палитра мнений и подробное освещение современных тенденций.
Дорогой читатель!Позволь поздравить тебя с годовщиной славной победы в Сталинградской битве, многие страницы в предыдущих номерах мы посвятили великой войне и судьбам людей, прошедших сквозь ее пламя. В этом номере ты встретишь полемику о яркой личности, талантливом артисте и сочинителе, чье творчество охватило и тему войны, и многое из того, что волновало и волнует простых людей в нашей стране, чей уход стал народной трагедией, чья популярность зиждилась не на средствах масс-медиа, а вопреки им. 25 января ему исполнилось бы 75 лет.
Дорогой читатель!Вы держите в руках второй номер нашего журнала, и значит, нашелся щедрый меценат, который оплатил его. Несмотря на все наши старания, мы пока еще не разорены. Более того, наша поляна украсилась новыми именами!.. Надеемся, что и вы, наш бесценный друг, не в последний раз споспешествовали нам…
Дорогой друг!Перед вами первый номер нашего журнала. Окинув взором современное литературное пространство, мы пригласили на нашу поляну тех, кто показался нам хорошей компанией. Но зачем? — вероятно воскликните вы. — Для чего? Ведь давно существует прорва журналов, которые и без того никто не читает! Литература ушла в Интернет, где ей самое место. Да и нет в наше время хорошей литературы!.. Может, вы и правы, но что поделаешь, такова наша прихоть. В конце концов, разориться на поэзии почетней, чем на рулетке или банковских вкладах…