Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [50]

Председатель Туркестанского комитета

Временного правительства В. Наливкин

ЦГА РУз. Ф. Р-3. Оп. 2 Д. 509. Л. 18–19.

Подлинник. Машинопись.

Антипод «человека в футляре» (Воспоминания о Владимире Петровиче Наливкине) Т.В. Котюкова

Публикуемый документ – это первоначальный вариант воспоминаний, работу над которыми внук Владимира Петровича Наливкина, Иван Борисович, завершил к 1984 г. Рукопись предназначалась для семейного архива. Впоследствии эти записи легли в основу книги воспоминаний, изданных в 2001 г. в Омске[285]. Еще при жизни Иван Борисович, дал согласие на ее публикацию. В 1997 г. некоторую редакторскую обработку воспоминаний провел С.П. Бородин[286], автор исторической трилогии «Звезды над Самаркандом». Рукопись хранится в Центральном государственном архиве Республики Узбекистан, в личном фонде В. П. Наливкина. Первоначально, в 1965 г., из поступивших на хранение документов было сформировано лишь одно дело (1 единица хранения). В 2002 г., при обработке личного фонда историка и историографа отечественного востоковедения и исторической науки в Русском Туркестане и Советском Узбекистане Бориса Владимировича Лунина, было обнаружено 27 документов, имеющих отношение к В. П. Наливкину, в том числе и предлагаемые сегодня воспоминания. В настоящее время эти документы являются составной частью фонда 2409 «Личный фонд В. П. Наливкина».

Б.В. Лунин описал научную биографию Наливкина в биобиблиографических очерках о деятелях исторической науки Узбекистана[287]. Но его общественно-политические взгляды, личная, гражданская позиция остались «за кадром». В воспоминаниях Ивана Наливкина большое внимание уделяется общественно-политической деятельности Владимира Петровича.

Вместе с женой, Марией Владимировной Наливкиной, он поселился в урочище Радван среди кыпчаков, а затем в небольшом кишлаке Нанай, где прожил шесть долгих лет. В литературе данный поступок Наливкина объясняют влиянием на него идеологии «хождения в народ»[288]. Из письма же самого Наливкина следует, что, находясь на службе в должности помощника Наманганского уезда, он столкнулся с рядом трудностей в связи с незнанием языка, быта, истории края и хотел восполнить эти пробелы, несмотря на отсутствие специального востоковедческого образования[289].

После завершения работы над «Русско-сартовским и сартовско-русским словарем» и «Очерком быта женщины оседлого туземного населения Ферганы», в 1884 г. Наливкин вернулся на государственную службу и вскоре его рекомендуют на должность преподавателя местных языков в Туркестанской учительской семинарии. В своих воспоминаниях бывший директор учительской семинарии Николай Петрович Остроумов отметил, что Наливкин заложил основы преподавания восточных языков[290]. По инициативе Наливкина практиковались летние поездки воспитанников в кишлаки с целью сбора этнографических материалов[291].

Русско-японская война и Кровавое воскресенье вплотную подвели Наливкина к «безоговорочному одобрению революции 1905 г.»[292]

В 1906 г. при генерал-губернаторе Д.И. Субботиче, Владимир Петрович по собственному прошению уходит в отставку «по семейным обстоятельствам» в чине действительного статского советника. Какое-то время он читает лекции по мусульманскому праву и активно сотрудничает с газетой «Русский Туркестан»[293]. В ходе второй думской избирательной кампании В. П. Наливкин был избран депутатом от европейского населения г. Ташкента. Став депутатом, Владимир Петрович обозначил свою позицию на встрече с населением Ташкента 9 февраля 1907 г.: «…Я буду сидеть в рядах социал-демократов, к которым по своим воззрениям стою ближе, но я все-таки беспартийный, гнет дисциплины столь давил на меня, что я последние свои годы хочу быть свободным и последние старческие силы свободными отдать своей истерзанной родине»[294]. Газета «Среднеазиатская жизнь» писала в этой связи с насмешкой, намекая на политические пристрастия Наливкина: «Кому же и быть представителем социал-демократов, если не вице-губернатору, да еще ферганскому»[295]. Сам Наливкин никогда не выражал своих однозначных симпатий меньшевикам или большевикам, но, возможно, с большей симпатией относился к менее воинственной позиции меньшевистских лидеров. Иван Борисович Наливкин политические пристрастия деда определил следующим образом: «Он был только сочувствующим социал-демократическим идеалам, не считая себя членом партии»[296].

С роспуском II Государственной Думы в 1907 г. Наливкин вернулся в Ташкент, но был лишен властями заслуженной пенсии, правда с сохранением чина. Он зарабатывал литературным трудом.

Сохранилась версия о событии, якобы побудившем Владимира Петровича написать одно из своих интереснейших произведений «Туземцы раньше и теперь». Как-то полицейский пристав привязался с придирками к одному узбеку и настолько вывел его из терпения, что последний назвал его назойливой мухой с прибавлением некоторых эпитетов, за что был немедленно схвачен и обвинен в оскорблении царской особы (муха и царь звучат в узбекском языке одинаково – паша). Защитником подсудимого выступил Владимир Петрович и произнес горячую речь, в которой показал, что обвинение построено на подтасовке, что власти создают невыносимые условия местному населению