Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - [93]

Прошло полгода. Все это время Упрямый камень совершенствовал себя, однако полного пострига монах не принимал. Наконец в обители собрались десять, а может, двадцать последователей ученья Будды, которые когда-то отказались от мысли о возвращении в мирскую жизнь; с омертвелым сердцем они ждали принятия запретов и просили наставника Гуфэна раскрыть пред ними Путь закона.

Надобно вам знать, что инок, собирающийся принять запреты, должен поведать всем о прегрешеньях, которые он совершил в жизни. Предав оглашению список грехов и преступлений, он должен встать, коленопреклоненный, перед Буддой и просить наставника очистить его от свершенных злодеяний. Если этот человек утаил хотя бы единственный проступок, значит, он обманул и Небо, и святого Будду, а потому свершил такое зло, которому нет прощенья. Хоть целый век он будет совершенствовать себя, очищения ему уже никогда не достичь.

Одинокий Утёс занял свое место на специальном возвышении. Каждый, кто собирался войти во Врата закона, совершил поклон учителю. Усевшись с двух сторон, все ожидали свой черед. Напомнив вкратце о правилах принятия запретов, Одинокий Утёс сказал, чтоб каждый без утайки поведал о своих грехах. Упрямый камень пришел последним, а потому сел в конце очереди, дожидаясь, когда наступит его черед. Он услышал, как один признался в убийстве, другой — в поджоге, третий — в воровстве, четвертый — в любодеянии. Но вот очередь дошла до инока с обличьем грубым и тупым — он сидел как раз перед Вэйяном.

— Злых дел особенно не делал в жизни, — промолвил он. — Вот только как-то, прикинувшись слугой, я совершил любодеяние с хозяйской дочкой, причем свершил его я с целью. Потом увел ее из дому вместе с девочкой-служанкой и продал в «синий терем»; веселое заведение. Этот злой поступок, наверное, будет висеть на мне и после моей смерти. Прошу, учитель, освободи меня от тяжкой ноши!

— Твой грех велик, и очиститься от него трудно. Еще в далекой древности рекли: «Из десяти тысяч зол самое большое — зло блудодейства». Твой грех таился уже в самом любодеянии, зачем же ты еще и украл тех бедных женщин и продал в заведенье? Этот грех тебе навряд ли удастся замолить даже за много грядущих воплощений. Я буду молиться за тебя, но боюсь, что бодисатвы не разрешат приблизиться к себе!

— Дозволь сказать, учитель! Этот грех я совершил не по своей вине, меня принудили к нему! Муж той женщины соблазнил мою жену и вынудил меня ее продать. Я не смог ему противоборствовать. У меня оставался лишь этот путь — ну ровно как у тех героев, которых вынудили уйти на Ляншаньбо![126] В общем, мой поступок имеет свою первопричину. Так, может быть, меня все-таки можно простить?

Вэйян от этих слов пришел в волнение.

— Почтенный брат! — обратился он к соседу. — Скажи, как звали женщину, которую ты увел из дома? Чья она жена? Где она сейчас?

— Она — жена какого-то Вэйяна и дочь праведного мужа по имени Тефэй Железная Дверь. Зовут ее Юйсян. Что до служанки, то ее кличут Жуй! А находятся они сейчас в одном столичном заведенье!

— Значит, ты Цюань Простак! — вскричал потрясенный Вэйян.

— Неужто вы — Вэйян?

— Да, это я!

Они сошли с подстилок путуань, на которых сидели, поклонились один другому, попросили прощенья. Затем поведали учителю о тех проступках, которые они совершили в прошлом.

— Значит, нынче встретились заклятые враги! — улыбнулся монах — Ясно, что эту встречу устроил наш всемилостивый и жалостливый Будда! Лишь только на его пути, бескрайнем и широком, в конце концов способны встретиться два смертельных врага, которые до этого шествовали порознь, не зная в жизни ни препятствий, ни преград. Нигде в ином месте подобной встречи быть не может! Грехи ваши столь огромны, что просто так замолить их никак не можно! Однако ваши жены за них частично расплатились, а потому и ваши прегрешенья несколько ослабли. Иначе ни за одну-единственную жизнь и даже ни за десять жизней вам не удалось бы избавиться от кармы — уйти от Колеса перевоплощений. За вас я свершу покаяние и обращусь с мольбою к Будде, к бодисатвам. Я попрошу их явить свое милосердие и жалость. Скажу им, чтоб они освободили вас хотя бы от частицы тяжелой ноши! Тем более что жертвы уже есть — ваши жены!

Одинокий Утёс заставил их опуститься на колени, а сам стал читать святые сутры и покаяние вершить за их грехи. Когда минута покаяния прошла, Упрямый Камень спросил:

— Позволь узнать, учитель! Если жена того, кто совершил любодеяние, частично заплатила за совершенные грехи, возможно ли простить его чад, если они у него есть, — освободить их от старых грехов отца?

— Увы, им тоже нет прощенья! Прощенья нет! — покачал головой Одинокий Утёс. — Тем паче, если они природы женской. Если любодей произвел на свет девиц, то им спасенья от страданий нет, ибо они и есть те семена греха, коими должны расплачиваться за прошлые долги!

— Не скрою, учитель! Я, твой недостойный ученик, произвел на свет двух чад. Если и для них нет путей спасенья, тогда дозволь мне вернуться домой и мечом мудрости их умертвить, поскольку они — ростки зла, как ты сказал. Представим, что их погибель случилась не нынче, а гораздо раньше — при рожденье или омовении в купели!