Полуночник - [7]

Я сжала чашки моего бюстгальтера и прикусила губу, чтобы подавить стон.

— Твои соски чувствительны. Ты сама сказала мне это, — Мэтт тихо рассмеялся. — Скрути их, Ханна. Сожми и потяни. Не бойся причинить себе боль. Готов поспорить, ты уже промокла.

— Да, — прошептала я. — Боже, Мэтт... Я чувствую, как сильно промокла.

Это правда. Я чувствовала влагу, источавшую желание у меня между ног.

Мэтт резко вздохнул.

Дрожащими руками я расстегнула лифчик, и груди выскользнули из чашечек. Я ущипнула за сосок и ахнула, сжав его между пальцами. Такие чувствительные! Стрела удовольствия пронзила меня. Не бойся причинить себе боль. Я скрутила соски и вскрикнула.

— Ханна.

Впервые я услышала дрожь в голосе Мэтта. Он теряет контроль. Он теряет контроль со мной. Я начала дрожать.

— Кончи со мной, — прошептала я. — Мэтт, пожалуйста.

— Да. Я кончаю. Я ничего не могу с собой поделать. Ханна... Боже, сделай это. Раскрой свою киску и потри клитор. Кончи со мной, Господи, мне это нужно. Что ты делаешь со мной?

Мои соски затвердели и болели. Я сдвинула в сторону стринги и начала скользить пальцем по клитору. Все между ног было пропитано моими соками.

— Так мокро, — выдохнула я. — Везде. Так мокро. Мэтт, Боже.

— Повтори моё имя снова. И снова.

— Мэтт. Боже, Мэтт, я... я кончаю.

Я покраснела от смущения. Самостоятельное получение оргазма могло занять более двадцати минут. Сейчас, с настойчивым голосом Мэтта в моем ухе, я не могла остановить возрастающее удовольствие.

— О Боже, Ханна. Черт, я...

— Кончи! — задыхалась я.

Мэтт издал рваный стон. Моя киска пульсировала, и удовольствие прокатилось по моему телу, подобно ударной волне. Мое тело сотрясалось от нахлынувшего оргазма на полу. Влага растеклась по моим пальцам. Блаженство.

Я не знаю, как долго я пролежала, пытаясь выровнять дыхание и чувствуя замедляющиеся толчки экстаза. Мое сердце успокоилось и стало биться в размеренном темпе. Я думаю, что смогу теперь проспать вечность. Мэтт вздохнул на линии и делал один глубокий вдох за другим. Наконец его голос нарушил тишину.

— Синий — твой любимый цвет?

— Что? — я лениво улыбнулась. — Я имею в виду, да. Как ты узнал?

— Удачно догадался, — пробормотал он.

— А какой твой любимый цвет?

— У меня его нет.

— О, это немного печально.

— Хах, — он усмехнулся. — Хотя есть один. Ты будешь смеяться. Поэтому я не скажу.

— Что? Ни в коем случае, я не буду смеяться.

И все испортив, я засмеялась. Я слышала удовольствие и счастье в своем голосе. Мне нравился наш интимный разговор. Это было подобно тому, когда мы с Миком наслаждались друг другом, прежде чем заняться сексом. Жаль, что ничто не вечно.

— Это, наверное, покажется смешным, потому что мой любимый цвет... ярко-розовый. Я прав?

— Не скажу. Эй, уже поздно. Хотя нет, я уверена, что рано, Мэтт.

Он рассмеялся.

— Попалась, птичка. Ты с нетерпением ждешь, когда окажешься дома?

— И да, и нет. Я скучаю по своей семье. Я скучаю по Колорадо. Я тут выросла. Хотя уверена, что буду в одиночестве.

— В одиночестве? У тебя ведь там семья.

— Не в том смысле.

— Ах, — я могла услышать улыбку в голосе Мэтта. — Нет понятия «одиночество», существует только идея «одиночества».

Я моргнула и села.

Нет такого понятия, как одиночество. Существует только идея одиночества.

— Мэтт, ты серьезно процитировал «Тысячу и одну ночь»? — засмеялась я. — Ты поклонник Пирс?

Я услышала щелчок, а затем тишину.

— Мэтт?

Я нахмурилась, глядя на телефон. Он пропал. Сейчас было около 4:00 у меня, и 5:00 у него. Я отправила ему сообщение.

Думаю, наш разговор окончен. Или ты случайно нажал отбой. В любом случае, уже поздно. Я имею в виду рано. ;) Спокойной ночи. Доброе утро. И спасибо.

Матрас в мотеле был твёрд, как бетонная плита, но я провалилась в сон за несколько секунд. Мой сон был полон мечтаний. Мои мечты были полны смеха, зеленых глаз, требовательного шёпота и приглушенных стонов.

Глава 3.

Мэтт

ХАННА НАЗВАЛА МОЁ ИМЯ впервые, в мотеле, в ванной комнате, где-то между Вашингтоном и Колорадо.

Боже, Мэтт... Я чувствую, как сильно промокла.

Она что-то сделала со мной. Все чувства, словно ключом повернули во мне.

Затем она спросила, был ли я поклонником собственных книг.

Это тоже что-то сотворило со мной и заставило повесить трубку. Я мерил шагами квартиру в 5:00 утра, рассматривая кучу опрометчивых и глупых решений.

Глупое решение номер один: дать Ханне мой номер телефона.

Глупое решение номер два: процитировать свою собственную книгу. Каковы были шансы на то, что Ханна читала мои книги? Я простонал и закрыл лицо руками. Довольно чертовски высоки, учитывая то, что я — национальный бестселлер четыре раза подряд.

Глупое решение номер три: секc по телефону с Ханной. Я даже не знаю эту девушку. У меня была фотография (та, которая быстро стерлась из моей памяти), имя и возраст, несколько других незначительных деталей, и нарастающая одержимость ею. А также моя девушка.

Какой же была эта девушка, Ханна, на самом деле? Какая девушка будет устраивать секс по телефону с незнакомым человеком, с которым она познакомилась в Интернете?

У меня нет прав судить об этом. В конце концов, у какого парня был секс по телефону с незнакомкой, которую он только что встретил в Интернете? По крайней мере, у Ханны нет парня. Я мог бы считать инцидент с халатом несчастным случаем, но секс по телефону был явной изменой.