Полуночник - [19]

Западная колокольня и стены из грубо высеченных камней стояли там же, где и в Лондоне, однако от развалин не осталось и следа. Стены и крыша, уничтоженные в Лондоне бомбардировщиками люфтваффе, здесь обрели новую жизнь – не из камня, но из сплетенных между собой прутиков ивы, ветвей конского каштана и цветущей вишни. Опутанная виноградными лозами, церковь жила и здравствовала, вдыхая каменными порами душистый аромат цветов и растений.

И вдруг – Алиса от неожиданности даже подпрыгнула – все изменилось, и зелень летней листвы взорвалась яркими оранжево-желто-коричневыми красками осени. Резкий порыв ветра сорвал листья с веток и опустил, кружа, разноцветным покровом на землю. На несколько долгих, мучительно тянувшихся мгновений ветви, образующие стены, предстали перед Алисой в своей неприкрытой стыдливой наготе, а затем начали бурно цвести и распускаться ослепительными бутонами, горевшими в ночи, словно зарево. Весна. Не успели на ивах распушиться серебряные сережки, как в их глубине уже начали проклевываться зеленые ростки. Запах-дурман вскружил Алисе голову, теплый ветерок разметал волосы.

– Что происходит? – завороженно прошептала она. – Церковь…

– Это не церковь, – ответил Кроули. – Здесь, в Грачевнике, это Чертог Миэликки. Слышите музыку?

Она напрягла слух и сквозь хруст веток и треск распускавшихся бутонов, сквозь играющий в листьях ветер уловила тихий напев.

Он поманил ее в сплетенную ветвями арку, ведущую к Чертогу и заменявшую собою дверь, и Алиса вошла в полутемный проем. Вместо ковровых дорожек под ногами расстилалась сочная трава, и мягкая земля с благоухающими цветами приятно пружинила. Сладостный аромат разливался в воздухе, и ушей Алисы коснулась протяжная чарующая мелодия. Пиликали скрипки, звенели бубны, соловьями разливались глиняные свистульки. И было что-то такое волнующее и прекрасное в этом немудреном деревенском наигрыше, что сердце Алисы затрепетало, а дух воспарил. Околдованная, она двинулась дальше, к Чертогу Миэликки. Крошечные светлячки на потолке, опутанном ветвями ивы, освещали ей путь к воротам, видневшимся в самом конце коридора. Она уже слышала смех и звон застольных чаш. Может, там бальный зал?

– Алиса?

Очнувшись, она обернулась. И вовремя: гибкие виноградные лозы уже начали оплетать вход в проем, отрезая ей путь назад и крест-накрест расчерчивая лицо оставшегося снаружи Кроули. Скорее к нему! Она всполошенно кинулась к проему, вцепилась в лозу, раздирая и ломая стебли, кроша их в труху. Наконец проем расширился, она протиснулась сквозь него и повалилась на Кроули. Он подхватил ее и неодобрительно уставился на пепельно-серые следы на рубашке, оставшиеся от ее ладоней.

– Что это? – прохрипела Алиса.

– Ну, скажем так: это – привилегированный элитный клуб, вход в который чужакам заказан. Сильвия была когда-то членом этого клуба. Вот я и подумал, может, и вам окажут подобную честь.

– Ничего не понимаю.

– Да. Полагаю, вы действительно ничего не понимаете. – Алиса поежилась. Дождь припустил с новой силой. – Думаю, на сегодня хватит, – сказал Кроули и повел ее обратно к Чертогу Пеллервойнена, пышному и величественному дворцу в Эдвардианском стиле, который приветливо манил льющимся из окон теплым светом.

– Они как-то связаны друг с другом? – полюбопытствовала Алиса. – Чертог Миэликки и Чертог Пеллервойнена?

– Можно сказать и так, – рассеянно откликнулся Кроули, цепко вглядываясь в темноту улиц и, по-видимому, высматривая дверь, через которую они сюда проникли.

Громоподобный гул, вырвавшийся из парадного входа в Чертог Пеллервойнена, взбудоражил улицу, и Алиса инстинктивно прижалась к Кроули. Одна из створок гранитной двери распахнулась, зловеще проскрипев по каменной площадке, и некий человек беззаботно сбежал по ступеням и фланирующей походкой прошел мимо них, звонко стуча каблуками по мокрой мостовой. Послышался сдавленный крик, и женщина в длинном платье бросилась через дорогу и промчалась мимо него. Она взлетела по ступеням, явно намереваясь ворваться в еще открытую дверь.

Но лишь только ее нога коснулась верхней степени, дверь исчезла. Поднявшийся ветер взвихрил гранитную крошку, занес очертания двери, сделав ее неотличимой от стены Чертога, и разгладил и отутюжил каменную поверхность, словно суховей, ровняющий следы на песке.

– Я знаю, что ты там! – истошно завопила женщина, кидаясь с кулаками на стену. – Я знаю, что ты с ней!

Кроули с Алисой ускорили шаг, перешли дорогу и направились к двери, из которой недавно вышли. Кроули открыл ее, и Алиса в последний раз взглянула на узорчатый Чертог Пеллервойнена. Он изменился! Орнамент фасада, размывая каменную кладку, пошел волной, дворец изогнулся ломаной линией, окна украсились геометрическими вставками. Помпезный эдвардианский стиль сменился стилем ар-деко.

– Господи, – восхитилась Алиса.

Ей до зуда в руках захотелось схватить карандаш и ватман и зарисовать происходящее.

Но Кроули уже втолкнул ее внутрь и захлопнул дверь. И вновь на нее пахнуло сандалом и дымом.

И вновь он рванул дверь и вывел ее на улицу. На долю секунды они прижались друг к другу, но Кроули шарахнулся от нее как черт от ладана. Щеки ее запылали. «Он что,