Полтора года - [2]
…Я вышла за проходную, чтобы посадить ее на автобус. А потом долго, наверное, с полчаса стояла на улице. Просто никак не могла заставить себя вернуться в дом, где уже нет Лары. Да и не хотела, чтобы кто-нибудь (Б. Ф.!) догадался, что во мне происходит… Что же я хочу, чтобы они навсегда оставались здесь, при мне?! Если честно, да, хочу. Во всяком случае, в ту минуту, пока еще не скрылся из глаз автобус.
Все время, покуда писала, меня томило какое-то неясное, тревожное чувство. Только сейчас поняла: Венера. Что-то произошло между мной и новенькой. Что — пока не знаю. Знаю только, что не сразу, не в первый разговор. Первый был самый обычный. Я рассказала о наших порядках, задала какие-то незначительные вопросы. Она отвечала коротко, определенно. Я заметила у нее на руке из-под рукава татуировку — похоже на кончик раздвоенного рыбьего хвоста. Вообще я предпочитаю не задавать вопросов о том, что у них там, позади. Захотят — расскажут сами. Ну а не захотят? А не захотят, так и не ответят. Но она уловила мой беглый взгляд и засучила рукав. На тонкой сильной руке возлежала лиловая русалка.
— Ну? — спросила она.
— Как тебе сказать. Я предпочитаю чистую кожу.
— Ну уж нет. — Она усмехнулась. — Исписанная бумага всегда более ценная.
Кажется, я давно уже перестала удивляться, что бы ни услышала от них. Но такой афоризм!..
Сейчас я уже не так опасаюсь новеньких, как раньше, вначале. И все же! Сильная, уверенная в себе девчонка, привыкшая там, «на воле», верховодить, может внести изрядную смуту в наше как-то сложившееся сообщество (я все-таки не решаюсь назвать его коллективом), попытается завести свои порядки и поколебать наши. Иногда, впрочем, бо́льшая опасность таится в тихих, на первый взгляд неприметных.
Что же до новенькой, то мне сразу бросились в глаза два обстоятельства. Первое. Она приехала к нам наголо остриженная. Сколько мне известно, эта изуверская мера давным-давно не применяется. И второе. С каждой прибывшей к нам девушкой прибывает и ее «дело» — более или менее увесистая папка, в которой собраны бумаги, копившиеся, начиная с того дня, когда ее поставили на учет в инспекции по делам несовершеннолетних. Школьные характеристики, милицейские протоколы, сообщения о денежных штрафах, наложенных на родителей, записи бесед с ней и тому подобное. Так вот, на папке Венеры крупными буквами было выведено: «Внимание — каратэ!!!» Однако то смутное тревожное чувство, которое не оставляет меня, с этим не связано. Оно пришло позднее. Кажется, после второго нашего с ней разговора. Хотя, как я вспоминаю, в нем не было ровным счетом ничего, что могло бы меня насторожить.
День кончался. Я сидела в бытовке — маленькой комнатке, примыкающей к их спальне. Тут стоят шкафы с их праздничными платьями, бельем, аптечка, мой столик. Венера вошла с письмом в руке. Попросила, чтобы я опустила его сегодня по дороге домой. Письмо дедушке. Я успокоила ее, сказав, что у нас письма не задерживаются, уйдет завтра. Она постояла еще, пристально глядя на мой стол, где лежали две новенькие общие тетради в глянцевых зеленых обложках. В одной я сейчас пишу, думаю, мне хватит ее с избытком.
— Тебе нравится? — спросила я у Венеры. — Бери.
Она взяла. Благодарности не последовало. Ну это у нас в порядке вещей: «спасибо» и «пожалуйста» мы получаем позже.
Вот и все.
А наутро она была уже другая. Я увидела это сразу, едва вошла к ним в спальню. Другие глаза. Неприязненные, насмешливые. Но, может быть, мне не следует относить это на свой счет? В первые дни, недели, а иногда и месяц-другой им бывает особенно трудно. Должно пройти время, чтобы они привыкли и вошли в новую, что и говорить, не очень-то легкую жизнь.
Первая встреча с девушкой меня всегда остро трогает. Потом я привыкаю. Потом мы обе привыкаем. Но в эти первые дни, особенно в первый вечер, я не могу перестать думать о ней. Каково это вдруг очутиться вдали от дома? Спать в общей, на тридцать человек, спальне? Спит ли она? Или ворочается на кровати и все вспоминает, вспоминает? Какая бы она ни была, та жизнь, которую она оставила, — на наш взгляд, может быть, бессмысленная, дикая, безобразная, — это была ее жизнь, и она не может не вспоминать о ней, не жалеть и не страдать. И мне жалко ее, эту чужую девочку, хотя, кто знает, может, ее приезд сюда, к нам, обернется для нее благом…
Валера, Валерочка, я пропадаю!!! Я тут вовсе пропадаю. Разве ж я это думала, когда ехала сюда? Я так не думала. Все ж таки не тюрьма — училище. Это хуже тюрьмы, Валера! Мне когда девчонка, еще в карантине, про письма сказала, я не поверила. А она всё правду говорила, теперь точно знаю. А раз так, Валера, мне лучше вовсе не жить, чем здесь обретаться.
Я когда ехала сюда, вот ты не поверишь, я веселая была. А из-за кого — догадался? Правильно, Валерочка, из-за тебя! Еще дома, в детприемнике, все как курицы мокрые, а мы с еще одной такое вытворяли, у всех глаза на лоб. И здесь, в карантине, тоже. Кто тут работает, удивлялись даже: вот какая приземлилась, другие слезы льют, эта песни орет. Правда, ночью, если проснусь — ой, мамочки родные, куда ж это меня кинуло?! Ведь полтора года! Это ж восемнадцать месяцев. Семьдесят две недели. Пятьсот сорок семь дней. А если еще на часы пересчитать!..
«Сердце не камень», — говорит пословица. Но случается, что сердце каменеет в погоне за должностью, славой, в утверждении своей маленькой, эгоистической любви. И все же миром владеют другие сердца — горячие сердца нашего современника, сердца коммунистов, пылкие сердца влюбленных, отцовские и материнские сердца. Вот об этих сердцах, пылающих и окаменевших, и рассказывается в этом романе. Целая галерея типов нарисована автором. Тут и молодые — Оксана, Яринка, Олекса, и пережившие житейские бури братья Кущи — Василь, и Федор, и их двоюродный брат Павел.
В сборник вошли повесть «Не родись счастливым», посвященная жизни молодого талантливого хирурга, уехавшего работать в село, повесть «Крутогорье» — о заслуженном строителе, Герое Социалистического Труда Г. Бормотове, а также лучшие рассказы писателя: «Мост», «Меня зовут Иваном», «Пять тополей» и др.
Роман известного писателя С. Марвича «Сыновья идут дальше» рассказывает о жизни и борьбе рабочих Устьевского завода под Ленинградом в годы революции, гражданской войны и начального периода восстановления народного хозяйства. Отчетливо отражена организационная роль партии большевиков, запоминаются образы профессиональных революционеров и молодых членов партии, таких, как Буров, Дунин, Башкирцев, Горшенин, Чебаков. Читатель романа невольно сравнит не такое далекое прошлое с настоящим, увидит могучую силу первого в мире социалистического государства.
В книгу известного журналиста, комсомольского организатора, прошедшего путь редактора молодежной свердловской газеты «На смену!», заместителя главного редактора «Комсомольской правды», инструктора ЦК КПСС, главного редактора журнала «Молодая гвардия», включены документальная повесть и рассказы о духовной преемственности различных поколений нашего общества, — поколений бойцов, о высокой гражданственности нашей молодежи. Книга посвящена 60-летию ВЛКСМ.
В сборник Иси Меликзаде «Зеленая ночь» вошло несколько повестей и рассказов, повествующих о трудящихся Советского Азербайджана, их трудовых свершениях и подвигах на разных этапах жизни республики. В повести «Зеленая ночь» рассказывается о молодом леснике Гарибе, смело защищающем животный мир заповедника от браконьеров, честно и неподкупно отстаивающем высокие нравственные принципы.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Это третья книга писательницы, посвященная школе. В «Войне с аксиомой» появляется начинающая учительница Марина Владимировна, в «Записках старшеклассницы» — она уже более зрелый педагог, а в новой книге Марина Владимировна возвращается в школу после работы в институте и знакомит читателя с жизнью ребят одного класса московской школы. Рассказывает о юношах и девушках, которые учились у нее не только литературе, но и умению понимать людей. Может быть, поэтому они остаются друзьями и после окончания школы, часто встречаясь с учительницей, не только обогащаются сами, но и обогащают ее, поскольку настоящий учитель всегда познает жизнь вместе со своими учениками.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».