Полтава - [7]
Шпоры в конский бок — и уже за высоким валом.
Сердюки ни на что больше не обращали внимания. Опьянённые не столько горелкою, сколько безнаказанностью, тащили всё, что попадётся на глаза. Над Чернодубом — визг и стон. Будто здесь татары, и нет никому спасения...
Солнце прошло обеденную мету на небе, когда сердюки начали сгонять чернодубцев на майдан к церкви. Грозя нагайками, а некоторые — саблями.
Ярко сияло солнце. Тёплым паром выпускала запахи земля. Кто-то без устали колотил в било. Люди не запирали хат — пускай творится Божья воля! Всё значительное зарыто в землю, не в первый раз...
Возле села, на холмах, на валах, привидениями торчали верховые сердюки. Видели их и на ближнем берегу Пела, и на плотине. И даже вдоль борозды, проложенной гетманскими пахарями...
Медленно приплёлся на майдан старый Журба. Вторично за день. Люди уступали ему дорогу, удивлённые, почему он не торопится к высокому возу, с которого читаются гетманские универсалы. На возу — рудой сердюцкий писарь, пьяный, неповоротливые губы-поленья. Сельский казацкий атаман и хлопский войт — сгорбленные оба, как и Журба. Только эконом Гузь, реестровый казак, держится прямо. Лицо его стало вроде ещё шире.
Люди не успели перемолвиться с Журбою, как уже против весеннего солнца сверкнул сотников глаз, подмигнул рудому писарю: читай! Сотник и перед громадой не спешился. Писарь зашлёпал губами-поленьями, с усилием разрывая пальцами бумажный свиток, слежавшийся в пути. На верёвочке печать — писанина гетманская. Люди притихли, вслушиваясь в хитрое плетение слов и невольно посматривая на птиц в высоких деревьях. Поданную каким-то Гусаком суплику, получалось, с просьбою ласкового к себе респекта гетман принял и, видя Гусакову годность к воинским услугам, дал ему село Чернодуб до дальнейшей своей ласки, а с тамошних людей, кроме казаков, в реестре оставленных, разрешает ему брать всякое послушенство.
— Чернодуб? — раздался чей-то догадливый крик. — Как это?
— Это я — Гусак! — зашёлся в хохоте сотник, припадая грудью к лошадиной гриве и впиваясь одним глазом в толпу. Другой глаз направлен в небо. Не успели чернодубцы опомниться, как сотник добавил к универсалу свои требования: — Кто не заплатит чинш за этот год — будет бит! А что взяли казаки — то гетманово! Недоимки за прошлое! Гетман не себе деньги требует — на войну всё! Вот!
Майдан ахнул. Ещё не сеяли — уже чинш? Все в один крик:
— За этот год — осенью! Гетман никогда не требовал вперёд! Пусть Журба скажет!
— Такая песня не пойдёт! — поддержали и молоденькие казаки — Степан, деда Свирида внук, Петрусь Журбенко, ещё несколько.
Осмелел народ.
Дед Свирид зашёлся тонким петушиным голосом:
— Осенью! Осенью! Может, ты, пан сотник, из тех сам, кто заработал ласку лопатой, выгребая навоз из-под гетманских жеребцов? А тебе чинш уже? Дулю с маком!
Дед изобразил палицей, как помахивают на конюшне вилами.
— Га-га-га!
— Сами казаками заделаемся!
— У царя война!
Кучка реестровых чернодубцев вокруг воза начала поднимать бедарей на смех. Громче всех эконом Гузь. Ухватился рукою за брюхо:
— Войско из вас будет, если вы без штанов, зато с саблями! Га-га-га!
Известно: ворон ворону глаз не вырвет.
Но Гузевы слова — ветер на огонь.
— Совсем не заплатим! — закричал Цыбуля. Словно и не пьян он больше, только что без шапки и в волосах полно жёлтой соломы. — Хоть сегодня в компут!
И пошло...
— Чего стоим? — Это дед Свирид. — Гнать их, товариство! Наши хлопцы тоже у гетмана, пусть и в охотных казаках! Гетман...
Думалось, засверкают сердюки пятками от гнева громады, ан нет! Сабли выдернуты из глубоких ножен, ружья наставлены. Сердюцкие кони — звери!
— Вот беда! Где наши рушницы?..
— Дак мы по-казацки на раду, без оружия... А они...
Богатые реестровики, видя затруднения бедняков, пуще прежнего в хохот.
Громче всех снова Гузь:
— Ну-ка, сабли из ножен! Ну-ка, Цыбуля!
Косоглазый сотник опомнился. Струсил было перед решительностью хлопов. Теперь ещё наглее:
— Сдадите ружья, кто не в реестре! А за непослушание, казаки, врежьте деду нагаек!
Обнажённая сабля почти коснулась деда Свирида.
— Да! Да! — подпрыгнул Гузь. — И Цыбулю на лавку!
Дед ещё взмахнул палицей. К нему подбежал Цыбуля. Но сердюки всех опередили.
— Люди! Что это? — только и речи было у старого.
Палица упала на песок. Затрещала под сапогами.
Цыбуля тоже не успел пискнуть. Лишь длинные усы и красный нос мелькнули между синими спинами сердюков. Правда, на помощь деду бросился внук Степан с товарищами, да их оттолкнули лошадьми. Степана даже связали, хоть на «кобылу» не бросили. Деда швырнули на вытертую деревянную поверхность и при всём народе обнажили синеватое тело...
А в селе тем временем новый шум: сердюки отнимают оружие...
Журба пешком возвратился к себе на хутор, с опущенной низко головою.
Встревоженный Тарас Яценко уже собирался в дорогу.
— Не проси, Иван, не останусь... Меня приказчик Ягуба дожидается... Такие обозы у меня в Московии с товарами...
Говорил по привычке. Журба всегда задержит, прогости хоть неделю. Теперь не держал, а купец — своё. Через минуту шестерик коней уже долбил копытами землю. Подвыпивший кучер ударил ближнего от воза жеребца. Яценко уехал. Журба вышел вслед за ворота и воротился в хату.
Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.
В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.
В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.
В смутные времена появляются на исторической арене люди, которые впоследствии становятся темой исследования не одного поколения историков. Лжедмитрий — одна из самых ярких фигур такого рода. До сих нор не ясно его происхождение, до сих пор служит символом переменчивости народной любви стремительный взлёт самозванца и его страшная смерть. Станислав Венгловский обладает не только глубокими познаниями в области русской и польской истории, но также и умением строить увлекательный сюжет и облекать его в яркую литературную форму.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.
Роман Александра Бородыни «Крепостной шпион» — остросюжетный исторический детектив. Действие переносит читателя в российскую столицу времён правления императора Павла I. Масонская ложа занята поисками эликсира бессмертия для самого государя. Неожиданно на её пути становится некая зловещая фигура — хозяин могучей преступной организации, злодей и растлитель, новгородский помещик Иван Бурса.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.