Польские трупы - [3]

Я понимающе кивнула, потому что сама краду авторучки. Гражинка, украв чужую зажигалку, обычно ее возвращает — я авторучки не возвращаю. Только если напомнят.

— В какое время? — сурово спросила Малгося.

— Я здесь была с девяти до двух. В два пришел пан Рышард…

— Он не курит. Мог и не заметить. Пан Рышард, кто тут был при вас?

Пан Рышард уже листал ежедневник.

— Двое моих людей, пришли где-то через полчаса после меня, но мы занимались водой на улице. Краны и шланги для полива. Сюда даже не заходили, только в гараж, в котельную и на кухню. Зажигалок не крали. Вообще ничего не крали, а потом был слесарь, по поводу отопления, он только в котельную заходил. А потом вы приехали. — Он указал подбородком на Витека.

— Точно, — подтвердил Витек. — Посмотрел спокойно матч, никто меня не дергал. Вечером поболтал у калитки с охранником.

— В четверг был столяр?

— Был. Полки привез, мы их занесли наверх, он там что-то подгонял. Он наверху был, а я внизу, когда приехал Тадзичка и сменил меня на дежурстве.

— И они вместе со столяром устанавливали там телевизор, — дополнила Малгося, глядя в свои записи. — Когда я приехала, уже никого не было, дом заперт и поставлен на сигнализацию, потом, почти сразу, явились монтеры с телефонной станции и заткнули эти дыры снаружи, а под вечер пан Рышард привез наконечник для шланга… Впрочем, это уже не важно, если Тадзичка говорит, что в четверг зажигалки не было…

Я с превеликим удовольствием слушала, каких развлечений мне удалось избежать.

— Нас интересует только вторая половина среды и четверг до приезда Тадзички, — подтвердила я. — То есть пан Рышард со своими людьми, Витек с охранником и, возможно, столяр.

Малгося резко обернулась к Гражинке:

— Кто здесь был, когда ты дежурила?

Гражинка немножко испугалась.

— Никого не было, разве что попозже пришел пан Мирек…

Я взвилась:

— Садовник!!!

— Ну да, садовник…

— Говорила ж я тебе, что она говорила, чтоб ты его выставила! — возмущенно завопила Малгося.

— Но, чтобы я могла его выставить, он ведь сначала должен был прийти, нет разве? — заметила Гражинка рассудительно, но слегка смущенно. — Ну, и потом я его выставила. Сразу вам скажу: мне было ужасно неприятно — почему-то всегда мне достается самое худшее…

— Не знаю кому, — разозлилась я. — И пускай радуется, что меня тут не было, я б ему устроила кое-что похлеще! Мошенник поганый, гадина, вкрался в доверие и весь свой неликвид мне впарил! И что теперь прикажете делать, сровнять сад с землей и начинать заново?!

— Может, еще примется… — неуверенно начал Витек.

— Что примется? То, чего я не хочу?! Что он с живой изгородью сотворил, она со всех сторон разная, на кой черт мне четыре елки, я лес сажаю или что?! Два красных клена рядом, это вам городской парк — или маленький садик?! Что за орех он мне посадил, что за падуб, какую липу?! Я платила за большое дерево, а не за прутики, он что, думает, я двести лет проживу?! Луковички тюльпанов по двадцать злотых?! Они что, платиновые?! Горный колокольчик вместо наперстянки?! И куда он это всё понатыкал? В строительный грунт первой категории!..

— Второй, — вежливо поправил меня пан Рышард. — Первая — монолитный камень.

— Окаменелая глина!!! Он должен был это убрать!!! Я платила ему без единого слова, и вообще я ничего этого не хочу!!!

— Не надо было платить, — холодно укорила меня Малгося.

— Жасмина — заросли, а где сирень?! Сирени — кот наплакал!!!

— Не расстраивайтесь, елки уже почти засохли, а у сирени были сухие корни, — утешил меня пан Рышард. — И так, и так заново сажать.

— Дурацкой малины, дурацкой ежевики, дурацкой смородины посадить не сумел! От этой березы мне просто худо, я не такую хотела!!! Вишню мне впарил, терпеть не могу вишни! А счет выставил, как за сады Семирамиды!..

Малгося уже не могла больше выносить мои вопли.

— Поэтому ты не заплатила ему остаток и правильно сделала. Меня удивляет только одно: как он в такой ситуации вообще рискнул прийти. Зачем он приходил?

— За деньгами! — рявкнула я. — Надеялся, что мой идиотизм неизлечим.

— Или не знал, что ты проверила цены?..

— Он предлагал саженцы хвойных и красного дуба, — печально вмешалась Гражинка. — Он не знал, что тебя нет, а про деньги не сказал ни слова.

Мы с Малгосей посмотрели на нее и переглянулись.

— Попалась, — произнесла Малгося с возмущением, но и долей сочувствия. — По лицу вижу. Охмурил ее, как павлин в период брачных игр.

— О боже!.. — простонал Витек.

По мне, так садовник Мирек в павлины для брачных игр никак не годился, а потому я остыла. Он, безусловно, был наглым мошенником, но не кретином, мою наивную доверчивость учуял в мгновение ока, причем безошибочно. Однако, приняв во внимание, что я не питаюсь супчиком для безработных и не сплю под мостом, он должен был бы предположить, что тупоумие клиентки не безгранично — но тогда на что он рассчитывал? Просто рискнул?

— Что ты ему сказала? — надавила я на Гражинку.

— Сказала «нет». Сказала, спасибо большое, но ты больше ничего сажать не будешь. Не собираешься. И я это знаю.

— И после таких простых слов он сразу ушел? — удивилась Малгося.

— Да нет. В том-то и дело. Потому мне и было неприятно. Он упорствовал, настаивал, рисовал такие картины… флористические… Обещал, что завтра это все сюда привезет, и если я буду… Я прекрасно знаю, что вы меня считаете сентиментальной идиоткой, может, я и правда такая, но в ограниченных пределах. Он обольщал и очаровывал, а я таких, как он, хорошо знаю — раз Иоанна велела его гнать в шею, значит, у нее были основания, я в подробности не вдавалась, но держалась твердо и порекомендовала ему эту затею оставить…