Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [94]
Это сказалось на их попытках объединить все демократические силы эмиграции в поддержку движения, развернувшегося на родине. В начале ноября 1861 г. Централизация обратилась к Корреспондентской комиссии с воззванием, где предлагала создать Объединение эмиграции, признающей демократические основы. Такими основами должны были стать принципы, провозглашенные Краковским манифестом 1846 г. и манифестационным движением в Королевстве Польском. Каждый член Объединения был обязан признавать эти принципы и быть готовым к жертве за родину. Идея создания Объединения встретила широкую поддержку, и в результате в конце 1861 г. возник Временный комитет польской эмиграции, признающей демократические основы, под председательством Яна Ледуховского, активного противника консерваторов. В Комитет вошли также Л. Зенкович, Э. Хоецкий, Я. Чиньский, А. Хрыстовский, Я. Н. Яновский, Э. Корабевич. Большинство из них, как и их окружение, являлись представителями той части демократической эмиграции, которая стремилась продолжить традиции Польского демократического общества. Но и для них было характерно наличие иллюзий насчет перспективы «национального единения». Пример такого «единения» они видели в Королевстве Польском: «От каст и исповеданий, разделявших старую Польшу, ныне остался мертвый след, – говорилось в Манифесте Временного комитета 12 января 1862 г. – Нет двух отчизн, двух лагерей, двойных знамен – есть только одна отчизна, один лагерь, одно знамя». Эти утверждения воспринимались польскими эмигрантами как призыв к объединению, провозглашенный самой Польшей «не словами, а делами и жертвами», как «лозунг, которому каждый поляк обязан послушанием». В Манифесте подчеркивалось, что «страна объединяется на основе демократического развития» и «на той же самой основе должна объединяться и эмиграция». Авторы документа напоминали, что «польская демократия есть не что иное, как только плод развития элементов, издавна тлеющих в истории нашей родины, […] это призыв всех членов нации к заботе о всеобщем благе; наделение каждого поляка равными правомочиями, равными привилегиями на получение полного продукта своего труда, на действительную награду за оказанные родине услуги; равная мера защиты против насилия, против беззакония, против злоупотреблений […]. Демократия бесконечно облагораживает, […] прославляет стремление к самоотвержению и любит жертву, сердечно открывает объятия ближним». Манифест объявил о подготовке к выборам Постоянного комитета Объединения польской эмиграции, признающей демократические основы, и предстоявшему в связи с этим роспуску Централизации. В марте 1862 г. было проведено голосование, результаты которого засвидетельствовали, что идею объединения на демократической основе поддерживают более 700 человек, осознавших, что только такой союз мог бы обеспечить демократическое направление развития борьбы в Польше>225.
Сообщение о результатах голосования Временный комитет польской эмиграции, признающей демократические основы, смог опубликовать лишь в мае 1862 г. Причиной была развернувшаяся среди эмигрантов борьба взглядов на то, каким должно быть единство эмиграции. Так, Мерославский выступал против «беспринципного», «выдуманного» единства, ведущего, с одной стороны, к искусственному сглаживанию противоречий, а с другой, дающего «вольный простор для всяких споров и претензий». Перед лицом близящегося восстания он требовал организации эмиграции в «особое политическое тело», отказа от «хаоса» и четкого «разделения этого хаоса на лагери». Эта позиция, хотя и продиктованная претензиями генерала, желавшего самому возглавить эмиграцию, принципиально не противоречила позиции Временного комитета польской эмиграции, признающей демократические основы. Иную точку зрения разделяла та часть эмиграции, которая шла за «умеренной» демократией, возглавленной парижским Польским коло. «Умеренные», видевшие в варшавских манифестациях «прекрасное единодушие» и «братское согласие», писали на страницах своего органа 20 ноября 1861 г. о состоянии польского общества: «Стерлись различия вероисповеданий и классов, усилия оказать справедливость сельскому люду стали повсеместными; никто не допускает, чтобы рождение было привилегией, дающей право руководить национальным делом, действительные заслуги перед общественным мнением заняли подобающее место». Это было почти дословное повторение того, о чем писала газета «Demokrata Polski», но далее «Przegląd rzeczy polskich» заявлял: «Когда братство и равенство становятся истиной для всех вероисповеданий и классов, тогда нечего думать о перевесе магнатов, привилегиях шляхты или триумфе иезуитизма […]. В таком положении вещей […] борьба за принципы становится излишней». Иными словами, «излишними» становились «демократические основы» объединения, провозглашенные Временным комитетом эмиграции>226.
Отразившееся в позиции «умеренных» демократов стремление затушевать и сгладить остроту социальных противоречий в Польше сближало их со сторонниками аристократической партии: не случайно и те, и другие выступали за «широкое», «беспартийное» объединение эмиграции. Часть «умеренных» участвовала в кампании «объединения», развернутой Отелем Ламбер с подачи Дирекции «белых», а затем те же лозунги «единства» выдвинула Комиссия объединяющейся эмиграции, возникшая в Париже почти одновременно с Временным комитетом польской эмиграции, признающей демократические основы. Организатором Комиссии была батиньольская группа демократов; в нее вошли Л. Чеховский (председатель), Л. Мазуркевич (секретарь), Р. Петровский (кассир), Ю. Михаловский, А. Валигурский, И. Богданович, В. Левандовский. 6 октября 1861 г. они призвали эмиграцию «следовать за родиной, побрататься, как она, и, как она, слить все силы воедино к общей цели». Комиссия звала на выборы Комитета, который бы занимался всеми делами и финансами эмиграции, издавал ее орган и сносился с Польшей. Авторы воззвания доказывали, что «идейные различия не должны быть препятствием для объединения», и призывали «под чисто национальное знамя», выдвигая лишь общий лозунг «единой, целой, великой, независимой и счастливой родины». Туманно упоминалось о «христианской любви и справедливости», конкретные же лозунги принципиально отбрасывались: «Какие же могут возникать между нами различия? О чем же еще нужно спорить? О формах правительства, о будущем общественном устройстве? Ведь все это не наше дело, ибо мы не должны предрешать за всевластие нации». Эмиграции предлагалось встать «на вспомогательную позицию», не вмешиваться во внутренние дела Польши, вести работу по «приобретению симпатий европейского общественного мнения», набираться знаний и опыта для «будущего развития национальной жизни и институтов» в свободной стране. В следующем воззвании 10 января 1862 г. Комиссия заявила, что «отныне страна способна сама о себе позаботиться и быть инициатором в деле завоевания своей независимости в границах 1772 г.». С удовлетворением отмечалось, что в Польше были апробированы лозунги «личной свободы, наделения крестьян землей в собственность, уравнения прав вероисповеданий и гражданского равенства для всех жителей Польши». Что касается еще не выработанных родиной принципов будущего государственного устройства, Комиссия требовала от эмиграции не навязывать их нации и лишь идти за ней, являясь для нее только «поддержкой». Говорилось и о тех, кто «под видом защиты демократических принципов» пытается свести эмигрантов «с пути полезного и практичного служения национальному делу». Это был прямой выпад в адрес Временного комитета польской эмиграции, признающей демократические основы, с которым Комиссия объединяющейся эмиграции вступила в конкурентную борьбу
