Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [118]
Чтобы поднять свой престиж и восстановить влияние среди эмигрантов, генерал стремился укрепить свои международные связи. Опираясь на близость с принцем Наполеоном, он пытался обращаться к Гарибальди с планом совместной борьбы против Австрии, надеясь заинтересовать им и Пальмерстона, но вернуть доверие итальянского революционера ему не удалось. Мерославский общался также с Тюрром и Клапкой по вопросу создания общего печатного издания, но из-за отсутствия средств этот проект не был реализован, и с 1 июля 1862 г. генерал стал издавать собственный печатный орган «Baczność». Хотя журнал выходил только до декабря 1862 г. и попадал в Польшу в очень незначительном количестве экземпляров, он, тем не менее, стал главным рупором идей Мерославского и важным оружием в его борьбе за влияние в эмиграции. На страницах журнала генерал выступал с привычной псевдореволюционной демагогией. Он утверждал, что «революция […] не терпит полумер. Ее мощь – в слепой вере в святость своей мысли и в победу; ее разум – в том, чтобы не обращать внимания на преграды, не оглядываться назад, не видеть ничего, кроме […] цели». В первом номере «Baczność» заявила о стремлении к «народному» восстанию: «Солдат тогда лишь непобедим, когда его со всех сторон окружают массы и когда они окружают его по своей охоте». Ту же мысль о необходимости участия крестьянских масс в восстании высказывал В. Мазуркевич, зять Мерославского и ярый его сторонник: «Не на один класс, хотя бы даже самый заслуженный в прошлом, но на весь польский народ необходимо опереть новую работу освобождения». Путь для этого Мазуркевич видел в сочетании восстания с разрешением крестьянского вопроса: «уничтожение всяких привилегий […], освобождение сельского люда от подчинения и от всяких позорящих человеческое достоинство присвоений, признание всех жителей Польши детьми одного Бога Отца на небе и одной матери-отчизны на земле, принятие и проведение в жизнь принципов любви, братства и гражданского равенства». В связи с крестьянским вопросом «Baczność» анализировала действия Земледельческого общества, утверждая, что своим указом 25 февраля 1861 г. оно «ломало царский устав», выдвигало «знамя социальной революции», но затем отказалось от лозунга революции и разрешения крестьянского вопроса и упустило момент, когда акт о наделении крестьян землей мог бы поднять их на восстание. Позже Мерославский писал об «экономическом варварстве» Земледельческого общества, помешавшем ему «искупительным даром призвать к восстанию в помощь Варшаве 500 тыс. посполитого рушения против Москвы, еще почти безоружной. Была ли когда-либо в истории привислинской шляхты более счастливая минута для […] братания русинского крестьянства с мазурским в коммунии польского наделения землей для отнятия у царя навечно не только жезла сатанинских интриг во всех частях Речи Посполитой, но и люциферского скипетра в собственном аду? […] Но Земледельческое общество предпочло дальше судиться и торговаться с взмокшим хлопом насчет замены малого пота на пот градом»>298.
Эти адресованные шляхте упреки доказывали, что крестьянский вопрос интересовал Мерославского лишь с точки зрения вовлечения крестьянских масс в восстание, а также в связи с националистическими стремлениями к присоединению восточных провинций. Поэтому он требовал приберечь акт крестьянской реформы в качестве главного козыря в деле восстания и какое бы то ни было разрешение аграрной проблемы до восстания считал вредным. «Всеобщим лозунгом, – писал журнал «Baczność» 28 октября 1862 г., – стало соглашение крестьян с панами, соглашение абсурдное, невозможное, ибо против него встает, как упырь, все многовековое прошлое обид, притеснений и разочарований, соглашение, которое до тех пор не может осуществиться, пока крестьянин не окажется совершенно независимым от пана, а пан не сотрет прошлого, по-братски и по-соседски обращаясь с несколькими его поколениями. Все это под властью московского правительства неосуществимо, а потому ставить подобное соглашение условием восстания может только тот, кто его вовсе не желает […]. Самые усердные революционеры убеждали крестьян, чтобы они договаривались с панами, будто паны горячо желают их счастья и дадут им Бог знает что, лишь бы крестьяне били москалей. А как только пропагандист ушел, шляхтич по-своему взялся за крестьянина, чтобы договариваться и договариваться с ним как можно дольше и таким образом бесконечно оттягивать восстание». Автор журнальной статьи считал, что провозглашение аграрной реформы должно быть отложено до момента восстания, чтобы придать ему заманчивость в глазах крестьянских масс, а пока он указывал путь разъяснения крестьянству характера будущей повстанческой борьбы и выгод, которые она ему принесет. Таким образом, выступление против лозунга «соглашения» помещиков и крестьян исходило из соображений практической выгоды, а не из позиции непримиримости классовых противоречий. Это подтверждал и тот факт, что редакция журнала «Baczność» полностью присоединилась к мнению К. Борковского, который в направленном журналу письме доказывал, что далеко не вся шляхта плоха и что в принципе соглашение между нею и крестьянством вполне возможно. Но такое соглашение, в соответствии с программой Мерославского, должно было последовать только в будущем, уже после освобождения Польши, для того чтобы предупредить возможность перерастания национальной борьбы в гражданскую войну
