Половодье. Книга вторая - [27]
Опершись руками о колени, Ефим вопросительно посмотрел на Петруху. Чего, мол, голову морочишь. Только что Мирона за предателя посчитал и его же посылает в разведку.
— Так надо, — ответил Петруха. — И прошу тебя: о задании, что дадим Банкину, будем знать лишь мы трое. И больше — ни одна живая душа.
— Опять ты за свое!.. Как командир, я должен знать все, произвести разведку. Риска не боюсь, но не хочу, чтобы нас перестреляли. А ты, по-моему, хреновину затеваешь.
— Завтра утром Мирона отправим в разведку, — твердо проговорил Петруха, — и ты будешь знать все. Без согласия штаба операция не состоится.
Ночью в лагере все были на ногах. Укладывали на подводы свой нехитрый скарб, приводили в порядок сбрую, подгоняли седла. Яков с группой бойцов грузил мануфактуру, добытую на ярмарке. Кое-кто предлагал устроить дележ товара, но по приказу Мефодьева было отпущено по аршину сатина лишь тем, у кого износились портянки.
Пулемет установили на легких дрожках. Ласково поглаживая «Максим» по холодной стали кожуха, Касатик звал Романа себе в помощники. Тот отнекивался:
— У меня конь всех мер. А с тобой тут просидишь в обозе и беляков не увидишь.
Касатик обиженно повел носом. Не пошло Роману впрок ученье.
— Ладно. Другого возьму в помощь, — недовольно буркнул Касатик.
— Да ты не сердись. Не бросать мне Гнедка. На тебя безлошадных хватит, — говорил Роман.
Едва зарделась заря, в штабной балаган позвали Мирона Банкина. Он с достоинством прошагал мимо бойцов, щуря косые глаза. Дескать, вот я какой, штаб на совет приглашает.
Мирона ожидали Петруха и Ефим. Комиссар предложил ему присесть и сразу же начал:
— Мы тут думали и решили перебраться в Покровское. Там беляков нет, отроем окопы и будем держать село. И еще штаб постановил: как человека знающего и преданного революции, послать тебя в разведку. Ты сейчас же выедешь в Покровское, все высмотришь и расспросишь. Отряд жди ночью. Если прослышишь, что в селе белые, возвращайся. Ясно?
Мирон хотел что-то сказать, но Мефодьев опередил его — протянул сильную руку:
— Езжай. Да не попади в такую же передрягу, как Костя.
— Будьте спокойны, — сверкнув глазами, заверил Мирон. — Случалось в разведку ходить. Ну, уж если что стрясется, так считайте, что пролил кровь за трудовой народ.
Опустив голову, он вышел из балагана. Петруха вызвался проводить его до проселка. Когда проехали последний пост, комиссар осадил лошадь:
— Удачи тебе!
Мирон улыбнулся и пустил коня галопом. Вскоре он въехал в лог и скрылся за колком. Тогда Петруха повернул назад…
— Помни, Ефим, что об этом задании знаем мы трое, — еще раз предупредил, Петруха. — Если Банкин — предатель, он не упустит случая изничтожить отряд сейчас. Лучшего момента ему не выждать. Он уверен, что после налета на Воскресенку мужики вряд ли поддержат нас.
— Что-то не по душе мне твоя затея. Да уж коли начал, черт с тобой. Хоть будет над чем посмеяться, — потянулся и зевнул Ефим.
— А теперь собирай штаб.
До обеда Петруха поджидал возвращения Банкина. Были усилены посты. Под самое Покровское послали разъезды. Потом Петруха и Яков Завгородний уехали в степь и пропадали где-то допоздна. Как выяснилось позже, следили из колка за дорогой, ведущей из Покровского в Галчиху. Вернулись возбужденные.
— Все идет, как я предполагал, — сказал Петруха.
Ночную чуткую тишину вспугнула команда:
— Седлать коней!
Роман достал из-под соломы седло и, позвякивая стременами, бросился к коновязям. Здесь толпились мужики. Они поспешно выводили лошадей, скучивались, теснили друг дружку. Живым потоком вынесло на бугор Семена Волошенко, который, сидя верхом, кричал:
— Эй ты! Пропусти моего Бурку. Уважь его, потому как святой он, в церкви молился!
Кто-то раскатисто засмеялся. Передрались кони. Их хозяева коротко ругнулись и разъехались.
Отряд построился и вытянулся в сторону проселка. Мефодьев выслал вперед разведчиков, приказал не курить и громко не разговаривать. Колонна тронулась в путь. Мерно затопали по целику копыта, заскрипели телеги. Отдохнувшие за весну кони шли ходко.
Петруха и Ефим ехали впереди. К ним то и дело подскакивали дозорные, докладывали, что все благополучно, и снова пропадали в темени. Иногда Ефим отставал, пропуская колонну, и вполголоса говорил бойцам:
— Эх, и ударим же мы по белым! Надолго запомнят!
Его задор передавался другим. Услышав слова командира, Роман расправил плечи, касаясь локтем винтовочного приклада, подобрал поводья. Наконец-то, отряд отправился на настоящее дело. Хотелось поскорее столкнуться с врагом. С каждой минутой нетерпение все больше захватывало Романа.
Отряд двигался вдоль кромки бора. Где-то невдалеке притаилось Покровское. Дорога вела к нему. Спят сейчас в доме Завгородних, не ведая о том, что вскоре быть бою. Роман представил потревоженных выстрелами отца и мать, подумал о жене, но тут же другой образ отодвинул и заслонил Любку.
Колонна неожиданно повернула в степь. Покружив берегом реки Кабанухи, отряд оставил Покровское в стороне и взял направление на Галчиху. Мефодьев приказал ускорить шаг — конники перешли на рысь.
К Галчихе подступили, когда начало светать. Дали коням отдохнуть. Спешив бойцов, Мефодьев прошелся вдоль колонны, внимательно осматривая людей, с которыми ему придется сейчас идти в бой. Затем снял папаху, заткнул ее за пояс:
В суровом борении с природой, в напряженном труде родился волевой и мужественный характер, которому по плечу большие свершения. Сегодняшние сибиряки унаследовали его от смелых первопроходцев, поселившихся здесь в XVII веке и утверждавших в Сибири могущество государства Российского. Сибирская вольница уже тогда вела непримиримые классовые бои с хищниками-воеводами. Эти битвы завершились в конце столетия знаменитым Красноярским бунтом. В своей социальной борьбе русские казаки шли рука об руку с простыми инородцами — исконными жителями Приенисейского края.Об истоках сибирского характера, о возникновении дружбы между служилыми людьми и аборигенами Сибири рассказывается в романе «Дикая кровь» Анатолия Чмыхало.
Действие романа происходит на юге енисейской Сибири после гражданской войны. В центре внимания писателя трагическая судьба вольнолюбивого казака, вступившего в конфликт с советской властью. Насильно вырванный из родного гнезда, потерявший все, что ему было дорого, загнанный в тупик, Иван Соловьев не находит иного выхода, как уйти в тайгу и создать отряд из таких же, как сам, бедняков.Достоверное изображение событий, острое, динамичное развитие сюжета, таинственность, которой окутана любовная интрига, сочность языка — все это составляет отличительные черты творческой манеры автора.Издание романа приуроченно к 70-летию известного писателя.
В 1932 году в хакасской тайге объявляется банда «князя» Турки Кобелькова. Все попытки перехватить банду заканчиваются ничем: при малейшей угрозе бандиты бесследно исчезают, растворяясь в лесах. В областное управление ГПУ неожиданно приходит загадочное сообщение: помощник атамана Турки по прозвищу «Леший» пытается установить контакт с чекистами. Кто же он, «Леший»? Раскаявшийся бандит или чекист, каким-то образом попавший в банду?По мотивам повести был снят фильм «Не ставьте Лешему капканы», ставший одним из лидеров советского кинопроката в 1981 году.
Писатель, так или иначе, присутствует в своем произведении - его понимание жизни, убеждения, идеи, симпатии поступают в самой повествовательной ткани. Но с особенной открытостью они звучат в произведении автобиографического плана. Для Анатолия Чмыхало это "Три весны" - роман о его поколении, о его юности, о войне, через которую она прошла, о послевоенном вступлении в жизнь. Три весны - три жизненных этапа: 1941 - когда все еще было впереди, 1943 - когда наступила пора зрелости, 1945 - когда заново начиналась жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
… Шофёр рассказывал всякие страшные истории, связанные с гололедицей, и обещал показать место, где утром того дня перевернулась в кювет полуторка. Но оказалось, что тормоза нашей «Победы» работают плохо, и притормозить у места утренней аварии шофёру не удалось.— Ничего, — успокоил он нас, со скоростью в шестьдесят километров выходя на очередной вираж. — Без тормозов в гололедицу даже лучше. Газком оно безопасней работать. От тормозов и все неприятности. Тормознёшь, занесёт и…— Высечь бы тебя, — мечтательно сказал мой попутчик…