Полоса отчуждения - [28]

— Да не весь, не весь! — защищался обескураженный Леонид Васильевич.

— Они уж старые, теть Насть, — вступилась за него Таня. — Их и давно надо было вырубить. Молодые в рост пойдут.

Леонид Васильевич благодарно посмотрел на соседку.

— На них ягод было усыпано!.. — причитала мать.

— Мужики лучше нас знают, рубить или не рубить, — утешала ее соседка. — Я вот и не вмешиваюсь, что мой там рубит.

Мать все качала головой и охала.

— Уж больно он у тебя зачащорился, — сказала Таня с улыбкой. — Теперь молодняк веселее в рост пойдет… Ничего, теть Насть! Без ягод не останешься.

Заступничество Тани имело благоприятные последствия: мать немного утихомирилась, но у работника-сына топор уже валился из рук. Она же принялась разбирать завал срубленных вишен и таскать к сараю, при этом продолжая ругаться, хоть и не столь громко.

— И чего ему мой вишенник! Словно занятья другого нет. Вот озырь-то! Вот озырь-то!

Сын оскорбленно молчал.

Из этого похода по магазинам Нина принесла новенький радиоприемничек нарядного красного цвета и новенькие часы, уже не с гирями, а на батарейках. Собственноручно повесила их на стену, взамен старых, прислушиваясь к тому, что происходит на улице. Хмурилась.

Леонид Васильевич вошел в дом как раз в тот момент, когда она включила радио: голос диктора звучал чисто, громко, отчего в доме сразу стало повеселее.

— Ну как? Одобряешь? — спросила она, явно стараясь рассеять его мрачное настроение.

— Еще бы.

— Ох, Леня, обойчики надо сменить. Глаза мои на эти отказываются смотреть.

Нина небрежно закрутила шнур вокруг старого приемника, так же небрежно обошлась и с часами, направилась к двери. Муж остановил ее:

— Погоди, ты куда это понесла?

— Как куда? Выброшу!

Он взял у нее из рук старый приемник, пропыленный, с заржавленными винтами на задней стенке, повертел, взял под мышку; отобрал у нее и часы, и их повертел, задумчиво разглядывая.

— Что это ты? — заинтересовалась жена.

— Жалко… Давай на чердак положим, места много не займут, а?

— О господи! Ты истинный сын своей матери!

Она засмеялась и решительно отобрала у него приемник и часы.

— Вынеси это пока в сарай, — попросил он.

— Там и без того свалка.

— И все-таки положи там. А я, пожалуй, вот что: тоже в магазин схожу, в хозяйственный. Мать пока остынет. Остынет, как ты думаешь?

В магазин шел быстрым шагом, как человек, увлеченный поставленной перед ним целью и которому дорого время. И мысли у него были дорогой только этакого «хозяйственного» направления, сугубо практические.

«Заступы нужны… Какие у матери заступы! Вчера в сарае видел: ржавые, тупые, гнутые — руки отвалятся копать такими… Севка со Славкой обещали заскочить, когда защитятся, — показать бабушке новенькие дипломы. А мы их заставим землицу покопать!.. Значит, надо штуки три… Клещи не забыть… Пилу одноручную… Эх, где-то видел недавно такую чудесную пилу — просто пела в руках?! Да у столяра нашего, вот у кого! Приходил форточку врезать в лаборатории да вентилятор ставил. Да, у него инструмент! Радость сердца, а не пила! Куплю именно такую, если только будет в магазине. И еще двуручную. Постой, а двуручную зачем? Ну как же: пригодится!.. Да! Еще совок для золы и все железки для печи: и дверцы, и вьюшку, и колосничок…»

Он повеселел, по сторонам поглядывал уже дерзко.

«Теперь вот что: садовый инструмент. Ножницы такие бывают — как они называются?.. Этими ножницами хорошо делать подрезку яблонь».

Неподалеку от школы двое рабочих разгружали кому-то дрова. Они только что подъехали на тракторе, а прицепная тележка была нагружена обрезками горбылей, все ровной длины — как раз в печку годятся. Пилить не надо — только расколоть, и все. Откинули борт — дрова сами поехали на землю.

Леонид Васильевич остановился — березовых горбылей много!

Посмотрел, как весело работают мужики, спросил:

— Откуда дровишки?

— Из лесу, вестимо! — сказал тот, что спихивал с тележки остатки.

Шапочка на нем была хороша: сделана из грязного носового платка, у которого просто завязали узелками углы.

— Ну и почем такие?

— Тридцать рублей воз, — бодро ответил Костя.

— Привезете мне?

— Куда, начальник?

— Тут рядом. Вон за тополями четырехскатную крышу видите? К этому дому.

— Заметано.

— Когда привезете?

— Завтра утром, устроит?

— Только не подводите.

— Обижаешь, начальник.

— Да березы побольше! А то накидаете одной осины, знаю я вас.

— Не глупей тебя… Осина ему плоха. Скажи, Володь! Да осина такой жар дает! Из нее самогонку гнать можно!

Леонид Васильевич и вовсе повеселел: еще одно дело, можно сказать, сделано!

В хозяйственный магазин вошел как проголодавшийся человек в столовую — с азартом: «Ага, вон лопата совковая…»

— Девушка, а заступы есть?

— Заступов нет.

— Ну как же!

— Были на прошлой неделе.

— И когда теперь привезут?

— Не знаю. Если есть на складе — на днях.

Очень расстроился. Чем огород копать? Материными — это ж мука, а не копка.

Хотел к заведующей идти, дабы выразить самое горячее возмущение: «Какого черта! Не электронный микроскоп нужен — заступы!» — но тут увидел в витрине пилу с тремя сменными ножами. Славная пилочка — светлая сталь, аккуратные зубчики, рукоятка по форме ладони изогнута. Ее и приобрел. И тут же увидел те ножницы садовые, и ими завладел. Подумал-подумал — и купил гвоздей по килограмму разной длины — в хозяйстве пригодятся: изгородь ведь собирается ставить да столярной работы по дому сколько! Да мало ли! Там наличник оторвался, там дверь скособочилась, то скамеечку надо смастерить, то полочку…