Полоцкая война - [19]

.

Неожиданная активность русских войск, терзавших весной 1562 г. литовское пограничье, вынудила литовские власти очнуться от спячки и активизировать замершие с наступлением зимы военные приготовления. Упущенное время наверстывалось в авральном порядке. Предыдущий опыт показывал, что наемные роты боеспособнее, чем посполитое рушение, и скоры на подъем. Однако, отмечал А.Н. Янушкевич, литовские власти не могли отказаться от созыва рушения, ибо возможности великокняжеской казны не позволяли (хотя сейм и вотировал дополнительный военный налог) набирать и содержать длительное время большие наемные контингенты¹⁵⁷. К тому же они были нужнее всего сейчас в Ливонии, где необходимость удерживать обретенные территории требовала постоянного присутствия литовских войск. А денег на их содержание не было. 29 апреля 1562 г. Сигизмунд снова отписывал ротмистрам в Ливонии, чтобы те всеми силами удерживали своих людей на службе, обещая скоро доставить провиант, а потом и деньги (как только получится расплатиться с польскими наемниками)¹⁵⁸. Последних после тяжелой зимовки в Завилейской Литве и Ливонии с окончанием распутицы было решено перебросить на Полочанщину. 6 мая 1562 г. был издан и соответствующий королевский «универсал», предписывавший местным властям, магнатам и шляхте оказывать всемерную поддержку гетману войска польского Ф. Зебржидовскому и его людям¹⁵⁹. Правда, было их немного – примерно с небольшим 2000 «коней», несколько сотен пехотинцев-драбов (разные авторы дают разные цифры – от 350 до 750) и немногочисленная полевая артиллерия (4 средних и 2 больших фальконета, 6 серпентин, всего 12 орудий)¹⁶⁰, так что и они не могли быть надежной защитой от вторжения русских ратей.

Одним словом, без мобилизации шляхты было не обойтись. Но началась она с большим опозданием против действий русских войск. Лишь 23 апреля, спустя почти месяц после того, как полки Шереметева и Мещерского совершили свои рейды, были разосланы военные листы. 1 мая рассылка о необходимости сбора на Друцких полях «с почты своими, конъно, зброино, яко служъбу земъскую служити повинни», была повторена, а 6 мая военные листы были высланы в Жемайтию. Любопытна формулировка королевского призыва к тамошней шляхте: «При костелах и местах наших в торгу у съвята кликати казали, жебы кажъдый, хто шляхтичом мешить ся и войну служити повинен, чим наборздей на служъбу земъскую ехал», в противном же случае уклонисты и нетчики, обещал король, будут покараны согласно закону¹⁶¹.

По ходу дела в порядок мобилизации вносились коррективы. Идя на компромисс со шляхтой и желая прикрыть угрожаемые направления, Сигизмунд и его советники решили собрать волынское рушение 9 мая (Николин день) под Речицей на тот случай, если русские полки с Северщины вторгнутся сюда. Увы, в положенный срок волынская шляхта в указанном месте не собралась, и 15 мая в разосланных военных листах, обращаясь к местной шляхте, Сигизмунд писал, что «иж многие некоторые з вас о листы наши ничого не дбаючи и до сего часу там до Речицы еще не притегънули». 10 июня жмудской шляхте предписано было не ехать к Орше, но выдвинуться в Ливонию, под замок Каркус (совр. Каркси), на соединение с расположенными там войсками под началом гетмана Г. Ходкевича¹⁶².

Однако шляхта все так же не стремилась воевать, отсиживаясь по своим имениям. 18 июля 1562 г. Сигизмунд, обращаясь к ней, писал, что те из шляхтичей (а таковых, по его словам, набралось до половины военнообязанных¹⁶³), «хто бы так упорный а непослушъный быти хотел и еще за сим росказаньем и напоминаньем нашим и повинъности своей досыть не чинечи у его милости пана воеводы Троцкого в час, как вышей в сем листе нашом вам ознаймено, не был и в реистры его милости не въписал а дома зостал, або хотя и на жолънерскую служъбу пенези наши вземъше и почъту домового особъливе не поставил», то такие нетчики будут наказаны и конфискацией маетностей, и даже «горлом» (т. е. смертью)¹⁶⁴.

Тяжко проходившая мобилизация не оставляла жителям порубежья иной надежды, кроме как на Бога и на свои небольшие силы – особенность организации обороны приграничной зоны Великого княжества Литовского на востоке состояла в том, что она осуществлялась силами местного населения при минимальной поддержке из центра¹⁶⁵.

Действуя в рамках этой традиции, Сигизмунд 6 апреля 1562 г. разослал украинным державцам инструкцию. В ней он наказывал в связи с начавшейся войной подготовить тамошние замки к обороне и, «оземъши Бога на помоч», «замъком, местам, волостям и селам того неприятеля нашого московъского к тамошънему краю прилегълым и гже досягънути можеш, такеж плен, пустошенье и шкоду мечом и огънем и въсяким способом и обычаем неприятельским чинить, колько тобе Бог допоможет»¹⁶⁶. Тем самым пограничным war-lord’aM развязывались руки в ведении «малой» войны с одной, правда, небольшой, но очень важной поправкой – в этой войне они могли рассчитывать только на себя и своих соседей, ибо у короля не было в достаточном количестве ни денег, ни войска. В итоге небольшие гарнизоны украинных замков и местные ополчения в лучшем случае могли отбивать набеги мелких русских и татарских отрядов, отсиживаясь в замках в случае приближения «тьмочисленных» московских полков. К счастью для них, «лехкие» русские рати, если не удавалось взять городок или замок «изгоном», не пытались штурмовать сколько-нибудь укрепленные местечки и замки, ограничиваясь опустошением их округи и сожжением посадов и слобод, прилегающих к ним.