Полный курс лекций по русской истории. Часть 3 - [19]

Вместе с участью друзей Софьи решилась и ее участь. Расправляясь с этими друзьями, Петр написал своему брату Ивану письмо о своих намерениях:

«Теперь, государь братец, настает время нашим обоим особам Богом врученное нам царство править самим, понеже пришли есмы в меру возраста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей, с нашими двумя мужескими особами, в титлах и в расправе дел быти не изволяем… Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте, тому зазорному лицу государством владеть мимо нас».

Так высказывал Петр свое желание отстранить Софью и вступить во власть; а немного позднее этого письма Софья получила от Петра прямое приказание на житье в Новодевичий монастырь (под Москвой), но в монахини не постриглась.

Так, осенью 1689 г. кончилось правление Софьи. Цари стали править без опеки или, точнее, при больном и слабоумном Иване правил один Петр со своими близкими[1].

Годы 1689–1699

Продолжение «потех».

С 1689 г. Петр стал самостоятельным правителем безо всякой видимой опеки над ним. Однако сам он не чувствует никакого вкуса к власти и отлает ее другим. С падением Софьи главными лицами в правительстве стали царица Наталья и патриарх Иоаким. Иностранные сношения (Посольский приказ) были поручены Льву Кирилловичу Нарышкину. Прежде влиятельный, Борис Голицын потерял теперь свое влияние, благодаря тому что его заподозрили в желании смягчить участь кн. В. В. Голицына. Сам Петр, оставив дела на руки матери и родных, возвратился к потехам и кораблестроению. Если же иногда он и вмешивался в жизнь двора и государства, то при столкновениях со взглядами своей матери и патриарха должен был им уступать. Так, новое правительство обнаруживало резкое нерасположение к иноземцам (вероятно, под влиянием патриарха), несмотря на то что Петр лично к ним благоволил. По смерти же патриарха Иоакима (1690 г.) на его место был избран Адриан положительно против воли Петра, предлагавшего другое лицо.

Петр зато совершенно самостоятельно устраивал свою личную жизнь. В эти годы он окончательно сблизился с иноземцами. Прежде они являлись около него как учителя и мастера, необходимые для устройства потех, и только. Теперь же мы видим около Петра иностранцев — друзей, сотрудников и наставников в деле, товарищей в пирушках и веселье. Заметнее прочих из таких иностранцев были шотландец Патрик Гордон, в то время уже генерал русской службы, и швейцарец Франц Лефорт, полковник русской службы. Первый был очень умным и образованным инженером и артиллеристом. Всегда серьезный, но любезный и остроумный, всегда следящий за наукой и политикой, Гордон был слишком стар, чтобы стать товарищем Петру (в 1689 г., когда с ним познакомился Петр, ему было 54 года); но Гордон привлек к себе Петра своим умением обходиться с людьми и по своим знаниям и уму стал его руководителем во всех серьезных начинаниях. Петр до самой смерти Гордона выказывал ему свое уважение и привязанность. Но ближе и сердечнее сошелся Петр около того же 1689 г. с Лефортом. Это был не совсем уже молодой человек (род. в 1653 г.), но живость характера и редкая веселость и общительность позволили Лефорту стать другом юноши-царя. Далекий от серьезной науки, Лефорт, однако же, имел некоторое образование и мог действовать на Петра развивающим образом. Ему именно приписывают некоторые исследователи наибольшую роль в развитии у Петра стремления к Западу. Думают, что Лефорт, доказывая царю превосходство западноевропейской культуры, развил в нем слишком пренебрежительное отношение ко всему родному. Но и без Лефорта, по своей страстности, Петр мог воспитать в себе это пренебрежение.

Преимущественно через Гордона и Лефорта Петр ознакомился с бытом Немецкой слободы. Иноземцы в XVII в. были выселены из Москвы в подгородную слободу, которая и получила название Немецкой. Ко времени Петра слобода эта успела обстроиться и смотрела нарядным западноевропейским городком. Иноземцы жили в ней, конечно, на западный лад. В эту-то европейскую обстановку и попал Петр, ездя в гости к своим знакомым иностранцам. Лефорт, который пользовался в слободе большой известностью и любовью, ввел Петра запросто во многие дома, и Петр без церемонии гостил и веселился у «немцев». Слобода оказала на него большое влияние, он увлекся новыми для него формами жизни и отношений, отбросил этикет, которым была окружена личность государя, щеголял в «немецком» платье, танцевал «немецкие» танцы, шумно пировал в «немецких» домах. Он даже присутствовал на католическом богослужении в слободе, что, по древнерусским понятиям, было для него вовсе неприлично. Сделавшись в слободе обычным гостем, Петр нашел там и предмет сердечного увлечения — дочь виноторговца Анну Монс. Мало-помалу Петр, не выезжая из России, в слободе ознакомился с бытом западноевропейцев и воспитал в себе привычку к западным формам жизни. Вот почему историки придают важное значение влиянию на Петра Немецкой слободы. Она явилась для Петра первым уголком Европы и завлекла его к дальнейшему знакомству с ней.

Но с увлечением слободой не прекратились прежние увлечения Петра — воинские потехи и кораблестроение. В 1690 г. мы видим большие маневры в селе Семеновском, в 1691 г. — большие маневры под Пресбургом, потешной крепостью на Яузе. Все лето 1692 г. Петр проводит в Переяславле, куда приезжает и весь московский двор на спуск корабля. В 1693 г. Петр с разрешения матери едет в Архангельск, с увлечением катается по морю и основывает в Архангельске верфь для постройки кораблей. Море, первый раз виденное Петром, влечет его к себе. Он возвращается и в следующем году в Архангельск. Мать его, царица Наталья, умерла в начале 1694 г., и Петр стал теперь вполне самостоятелен. Но он еще не принимается за дела, — все лето проводит на Белом море и чуть не гибнет во время бури по дороге в Соловки. В Архангельске с ним теперь значительная свита; Петр строит большой корабль, Гордон носит название контр-адмирала будущего флота; словом, затевается серьезный флот на Белом море. В том же 1694 году мы видим последние потешные маневры под деревней Кожуховом, которые нескольким участникам стоили жизни.