Полнолуние - [54]

– Только тебя тут не хватало! – капитан наклонился и легонько щелкнул кота по носу. – Что, брат, без жилья остался? Ищи себе новую квартиру.

Заниматься жилищным вопросом, кот не пожелал и увязался за Платовым. Несколько раз Иван пытался его прогнать, но, в конце концов, сдался.

– Ладно. Признаю, что я в твоих бедах виноват. Как зовут? Небось, Барсиком?

– Слишком избито, – Маркова погладила кота по спине. – Хочешь молока, Прокоп?

Котяра громко мяукнул, словно соглашаясь с предложением Нади и своим прозвищем.

Идя к дому Нади, они увидели Миху, которому после долгих усилий удалось вытолкать «пежо» Большакова из кювета. Заметив Ивана, уже безработный телохранитель, поспешно прыгнул на водительское сиденье и, позабыв захлопнуть за собой дверцу, дал по газам. Автомобиль занесло. От удара о ствол дерева, труп на заднем сиденье качнулся и свалился на пол.

Михаилу, наконец, удалось выровнять «пежо». Вдохнуть полной грудью он смог только после того, как проехал дорожный указатель с надписью «Махово».

Стремясь, как можно быстрее увеличить отделявшее его от деревни расстояние, Миха не смотрел на спидометр и вскоре нарвался на пост ГАИ. Заспанный сержант представился, взял протянутое удостоверение. Случайно заглянув в салон, он рывком снял с плеча автомат и передернул затвор.

– Жмуриков перевозим? А ну-ка выходи!

Михаил покорно положил руки на капот и позволил себя обыскать. Он страстно мечтал поскорее оказаться в камере и очень надеялся, что толстые стальные двери защитят его от великого и ужасного рыжего капитана.

* * *

Артур пробовал читать «Отче наш», но его постоянно отвлекало ощущение холода, поднимавшегося от ступней к коленям. Он до последнего момента верил в то, что Кипятильник простит его шалость и потребует вернуть долг, наложив людоедские проценты. Однако Бортышев от денег и процентов наотрез отказался.

– Я бы со всей душой, – уверял Лев Евгеньевич. – Сам ведь знаешь, что Кипятильник – мужик не кровожадный. Только нет тебе веры, Артурчик. Сегодня ты мне все вернешь, а завтра опять кинешь. Надоело мне за тобой по городам да весям гоняться.

– Мамой клянусь! И в мыслях больше тебя обманывать не стану! Лева, я нужен тебе! У меня опыт! У меня связи!

– Тяжеловато, конечно будет без твоих связей и опыта, – соглашался Бортышев. – Только принцип мне важнее.

Эти слова были последними, которые Артур услышал от Кипятильника. Потом им вплотную занялся Хряк.

– Гриша! Мы ведь когда-то дружили! – синее от побоев лицо Большакова распухло, как пирог из дрожжевого теста. – Помнишь, как я тебя от ментов отмазывал?

Артуру хотелось плакать навзрыд, но слезы кончились и его лихорадочно блестевшие глаза оставались сухими.

Хряк небрежно столкнул ногой пустой бумажный мешок. Тот плавно спланировал с железнодорожного моста в реку и поплыл по течению.

Ржавая бадья, в которой стоял Жмот, доходила ему до колен. Она была доверху наполнена очень качественным и быстротвердеющим цементом.

Кипятильник разрешил забрать один мешок со стройплощадки, над которой возвышались четыре столба будущей голубятни.

– Придется еще покупать, но что поделаешь? – заявил он. – Не в моих привычках на друзьях экономить.

Гриша услышал перестук колес приближающегося поезда, поправил перевязь, на которой висела загипсованная рука, и вплотную подошел к Большакову.

– Будем прощаться, Артур!

– Ты ведь напугать меня хочешь? Правда? Только напугать! Я знаю! Так уже напугал! Честно скажу: даже описался! – тараторил Жмот. – Может, хватит? Я ведь все рассказал, ничего не утаил!

Блеск надежды в глазах Большакова потух при виде мрачного лица Хряка. Григорий легонько толкнул Артура в грудь. Тот покачнулся, взмахнул руками и сорвался с края моста. Крик зацементированного жулика слился с грохотом приближающегося состава и растворился в нем.

Хряк постоял, наблюдая за кругами на воде. Не спеша сел в машину и выехал на шоссе, ведущее к загородному дому Кипятильника.

Бортышев потягивал чифир, сидя в удобном пластмассовом кресле. Он наблюдал за рабочими, которые воплощали в жизнь бумажные наработки, и изредка делал замечания, которые, по его мнению, должны были сделать жизнь голубей чередой сплошных удовольствий.

Заметив приехавшего Хряка, Кипятильник поставил пустую кружку на стол.

– Что новенького Гриша? Как наш Артур?

– Не жалуется, Лев Евгеньевич. Пусть ему пухом водичка будет!

– Ну-ну. На прощание что-нибудь сказал?

– А как же. Наши бабули в компьютеры засунул. Надо опять в Махово ехать.

– Не будь идиотом, Хряк! Тебе вроде руку сломали, а не голову отбили! Деньги – мусор! На них здоровья не купишь! Это Махово я на всю жизнь запомню. Соваться туда больше не стану и тебе не советую.

Кипятильник был прагматиком до мозга костей. Он не верил в чудеса и полтергейсты. Зато знал толк в выбитых зубах, свернутых челюстях и сломанных руках. То, что сотворил рыжий мент с его пуленепробиваемым Хряком, выходило за пределы понимания Льва Евгеньевича и не вписывалось в рамки первого закона Ньютона: противодействие превышало действие во много раз. А там где переставали работать действовать привычные постулаты, Бортышев работать не желал.