Полнолуние - [52]

– Это сильно изменило его взгляды на вещи, – закончил за учителя Иван.

Они, наконец, добрались до дна оврага. Платов взглянул наверх и увидел, что находится точно у подножия дома. Игорь Васильевич указал рукой на большой прямоугольный камень.

– Вот вам и вход.

Иван наклонился и, упершись ногами в землю, попытался сдвинуть камень с места.

– Ну, как, получается? – улыбнулся Лапунов.

– Издеваетесь?

Игорь подошел к камню с правой стороны, легонько надавил на его угол и массивная глыба бесшумно сдвинулась в сторону, открыв проход, в который мог спокойно пролезть человек.

– Не только древние египтяне были способны на подобные штучки. Вообразите себе мое изумление, когда столкнулся с этим чудом механики в первый раз.

– Воображаю, – Платов заглянул в подвал, но не увидел ничего, кроме антрацитовой мглы. – У вас спички-то хоть есть?

Лапунов протянул Ивану коробок и вслед за ним пролез в подвал. Даже при свете крохотного язычка пламени капитану стало понятно, что помещение, в котором он стоял сейчас, было полностью идентично тому, которое приснилось несколько часов назад. Те же ржавые цепи, мокрая паутина на сводчатом потолке и скользкие камни под ногами. На месте была и ниша в стене. Неужели он все-таки добрался до проклятого контракта?

– Куда же вы, Иван Александрович? Компьютеры здесь, прямо у входа! – окликнул его учитель.

– Какие к черту компьютеры! – отмахнулся Платов.

По мере приближения к нише, он чувствовал, как его голова раздувается, превращаясь в большой наполненный звенящей пустотой шар. Лапунов продолжал что-то говорить, но Иван его не слушал. Во всем мире остались только он, книга, переплетенная в кожу беглого крепостного и… заключенная в ней власть. Его законное наследство!

Не обращая внимания на учителя, бережно прижимая драгоценную книгу к груди, Платов вышел из подвала и задвинул камень таким точным и быстрым движением, словно делал это много раз. Он знал, что изнутри проход открыть невозможно, но слушал приглушенные вопли Лапунова с полным равнодушием.

Иван вошел в дом и ничуть не удивился, увидев привязанную к стулу Надю. Рядом с ней, поигрывая ножом-бабочкой, стоял телохранитель Миха.

Большаков устроил ноги на столе и, рассматривая свечи, улыбался.

– А где наш дорогой учитель? Пытается понадежнее спрятать украденные компьютеры? Проходи мент, не стесняйся! Или ты уже не такой смелый, как давеча у школы?

* * *

Платов не удостоил Артура ответом, а сосредоточил все внимание на Михаиле.

– Освободи девушку, дубина! Два раза не повторяю!

Сначала на квадратном лице Михи появилось выражение растерянности, а затем – испуга. Под пристальным взглядом Ивана он задрожал и принялся перерезать веревки ножом. Большаков недоуменно смотрел на телохранителя.

– Эй, ты! Кого слушаешь? Совсем крыша поехала?!

Надя была освобождена, но продолжала сидеть на стуле не в силах сдвинуться с места. Жмот подскочил к Михе и влепил ему звонкую оплеуху. Телохранитель уставился на шефа таким взглядом, будто впервые его видел. Его руки безвольно повисли, а губы дрожали.

– Паскуда! Нашел время с ума сходить! – Артур вырвал нож из его руки, схватил Надю за волосы и прижал лезвие к ее шее. – Не дергайся, ментяра! Говори, где компьютеры иначе я твоей подстилке голову отрежу.

Иван не собирался дергаться. Он только крепче сжал книгу и улыбнулся.

– Что скалишься? – завизжал Большаков. – Не доводи до греха!

Пальцы, которыми он сжимал нож, вдруг распрямились, как пружина. Нож выпал и вонзился в пол с такой силой, что его ручка завибрировала. Артур попятился, глядя на капитана с неподдельным ужасом.

– Не надо, мент… Не надо!

Невидимый поток энергии оторвал Жмота от пола. Повиснув в воздухе, он смешно подергал короткими ножками в дорогих туфлях. Затем проделал головокружительное сальто, шмякнулся о стену и сполз на пол. В комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая всхлипами Михаила. Совсем недавно готовый сокрушить любые препятствия детина превратился в ребенка, который, не добежав до горшка, обкакался.

Скрипнула входная дверь. Обернувшись, Платов увидел невысокого человека с грушеобразным лицом и маленькими, колючими глазками. За спиной Кипятильника стоял Хряк. Пистолет с глушителем в его огромной лапе казался игрушечным.

– И что ж у нас тут творится? – Бортышев подошел к вырубившемуся Жмоту и пнул его ногой под ребра. – Вставай, крыса! Разговор есть!

Большаков со стоном открыл глаза. Увидев склонившегося над ним недруга, он покачал головой и поднял руку указывая на Ивана.

– Кипятильник, этот мент…

– Вижу, вижу! – Лев Евгеньевич впечатал носок ботинка в живот бизнесмена. – Разделал этот мент тебя под орех. Но, милый дружок, как говаривали в старой программе «Взгляд» – все только начинается. Будем говорить про денежки или для начала тебе рожу разбить?

Большаков не успел облечь множество роившихся в голове мыслей в слова.

К всеобщему удивлению, окончательно впавший в прострацию Миха опустился на четвереньки и, хныкая, пополз к двери. Удивленный Хряк отступил в сторонку, выпуская коллегу на улицу.

– Слушай, рыжий! – обратился Бортышев к Платову. – Ты что с ними сделал? Неужто в вашей конторе учат психикой управлять?