Полное затмение - [51]

Довольные после ужина дети попросили Ломакса рассказать про обгоревший колышек.

— Папа, надеюсь, ничего такого не случится сегодня ночью, — промолвила Хелен.

— Не случится.

— А как я смогу почистить зубы, если здесь нет крана?

Ломакс показал ей, как чистить зубы, но Хелен боялась идти в палатку одна.

— Чего ты боишься, Хелен? Мы же рядом, ты сможешь слышать, как горит костер.

— Там змеи.

— Наша палатка из водонепроницаемой ткани. Змея может забраться туда только через клапан, а этого не случится, потому что мы будем снаружи.

— Мы будем охранять тебя, — добавил Джоэл.

Однако Хелен настояла, чтобы Ломакс уложил ее в постель. Она сказала, что слишком устала, чтобы раздеться самой.

— Ты уже слишком большая.

— Ну пожалуйста, папа, папа, папа, пожалуйста, — просила она.

— Ты можешь глотнуть разок моего пива, — сказал Ломакс Джоэлу, уходя с Хелен в палатку.

Джоэл помешивал угли в костре и выглядел довольным.

Ломакс испытывал странное чувство, раздевая Хелен. Она уже не была беспомощным ребенком, но с явным удовольствием воображала себя таковой. Ломакс снял с нее ботинки, затем носки. Когда он начал стягивать штанишки, Хелен принялась вертеться и радостно извиваться.

— А сейчас трусики, папа! — сказала она.

— А может быть, снимешь сама?

Хелен станцевала коротенький танец.

— Нет, ты, ты! — хихикала она.

Ломакс стянул с нее трусы. Хелен подняла руки, и он одним движением стащил остальную одежду через голову. Она стояла перед ним, маленькая, голенькая, и улыбалась.

Сердце Ломакса забилось чаще. Перед ним было совершенное человеческое тело, не испорченное ни болезнями, ни временем. Конечности Хелен были длинными и тонкими. Ни грамма жира. Кожа казалась такой нежной, что светилась в темноте. Отсутствие волос на лобке делало ее еще более уязвимой.

Хелен шагнула к нему, все еще улыбаясь.

— Я отращиваю волосы, папа, — сказала она.

Волосы доросли уже до плеч. Хелен родилась беленькой, и даже сейчас на голове оставались светлые пряди. Ломакс протянул руку. Волосы Хелен на ощупь были мягкие, как у младенца.

— Красиво, — сказал он.

Ломакс достал футболку, и Хелен настояла, чтобы он сам надел ее. Ломакс нежно приподнял руки девочки. Они казались очень гибкими. Футболка спускалась ниже пояса, а когда Хелен повернулась, чтобы залезть в спальный мешок, Ломакс заметил маленькие окружности ее зада. Девочка снова ежилась и извивалась.

— Где ты там, папа? — позвал снаружи Джоэл.

Голос его снова показался Ломаксу пронзительным и каким-то задушенным.

— Минутку, — отвечал Ломакс.

— А я залезу глубоко-глубоко, — бормотала Хелен, скрывшись в спальном мешке.

Она лягалась в мешке ногами, пытаясь достать Ломакса.

— А сейчас быстро спать. И ты даже не услышишь, как придем мы с Джоэлом.

— Ты будешь спать рядом со мной?

— Да.

— Поцелуй меня на ночь, папа.

Ломакс наклонился к ней, Хелен взвизгнула.

— У тебя мокрые губы, а щеки колются!

— У меня больше нет бороды.

— Все равно колются!

— Сегодня я не брился. Когда побреюсь, мое лицо снова станет гладким.

Хелен потянулась к нему и коснулась пальцем родимого пятна.

— А сейчас закрывай глаза. А если ты их откроешь, то увидишь свет от костра и услышишь, как мы с Джоэлом разговариваем.

— Хорошо. И никаких змей.

— Никаких змей.

— А пауки?

— Они все уснули.

— А мыши?

— Все мыши в окрестностях уже давно храпят.

— Ну хорошо.

— Вот и славно.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Когда Ломакс вышел из палатки, Джоэл раздраженно заметил:

— Она и без тебя может улечься, уже большая.

— Я знаю, но она попросила.

Они болтали о доме и школе и о поездке в Европу. Джоэл старался не упоминать имени Роберта. Джоэл никогда не говорил с Ломаксом о Роберте.

— Папа, — спросил Джоэл после паузы, — у тебя действительно появилась подружка?

— Да.

— Ты собираешься жениться на ней?

— Не знаю.

Неуверенный тон Джоэла заставил Ломакса пристально вглядеться в сына.

— Ее зовут Джулия, — сказал Ломакс.

— Я знаю, мама сказала.

— Я подумал, может быть, завтра мы познакомимся с ней? Можем заехать на обратном пути. Она работает в обсерватории, но завтра будет дома.

— Хорошо, папа.

— Она красивая. Тебе понравится.

— Ты из-за нее ушел из обсерватории?

Ломакс попытался объяснить в общих чертах, что он ушел из обсерватории на время и это лето проведет, занимаясь совершенно другим делом. Ему не хотелось упоминать Берлинза или убийства, и эти недомолвки делали его задачу еще труднее. Ломаксу понадобилось много времени, чтобы все рассказать Джоэлу, и чем дальше он рассказывал, тем труднее ему приходилось. Джоэл слушал внимательно и больше вопросов не задавал. Ломакс решил, что вскоре расскажет детям об убийствах, пока они не успели увидеть Джулию по телевизору.

Они отправились спать. Ломакс и Джоэл улеглись по обеим сторонам от маленькой спящей девочки, и Джоэл мгновенно уснул. Ломакс ощущал тревогу. Несколько раз ему казалось, что он слышит снаружи странный шелест, и один раз он поднялся, чтобы посмотреть, но ничего не увидел. Он думал о Джулии. И о Льюисе. На этой неделе он много узнал о нем — о магазинах, ресторанах, которые он посещал, о людях, которым звонил, — но за всей этой информацией Ломакс не видел живого человека.