Полное затмение - [181]

Ломакс вспомнил худое тело старика в бассейне, тени под каждой косточкой, согбенные плечи. Джон Фаско был очень стар. Ломакс посмотрел мимо старика. Джулия, Френсис, Курт и Марджори сидели на скамье, уверенно выпрямив спины.

За столом обвинения наблюдалась какая-то беспорядочная деятельность. Ломакс знал, что повестка вручена Джону Фаско еще в пятницу, но на лице де Марии читалось явное смятение.

— Ваша честь… — сказал он, вставая. Ломакс попытался разглядеть руки адвоката. Пальцы не двигались. — Ваша честь, можем ли мы с защитником подойти?

— Подойдите.

Френсис и де Мария приблизились к подиуму. Френсис была выше обвинителя, но даже она не могла подтянуться до судьи. Судья Олмстед наклонилась к ним. Де Мария шепотом убеждал в чем-то судью. Ломакс решил, что он хочет отвести свидетеля или просит дать обвинению еще немного времени. Судья что-то сказала, затем кивнула. Френсис тоже что-то говорила, но судья смотрела на обвинителя. Ломакс подумал, что де Мария выиграл дуэль. Сердце заколотилось. Во рту пересохло. Он понимал, что без Джона Фаско доказательств против Вики недостаточно.

Наконец де Мария и Френсис вернулись на свои места. Судья ничего не сказала. Де Мария начал что-то обсуждать со своими коллегами. Френсис встала.

Протест обвинителя был отвергнут, и Френсис приготовилась опрашивать свидетеля. Ломакс почувствовал такое облегчение, что на радостях прослушал первые вопросы. Что-то о работе Фаско. Ломаксу послышалось слово «инженер». Когда он снова включился, Фаско описывал бассейн, горы и еженедельные пикники. Затем свидетель объяснил, как работает кондоминиум.

— Там живут действительно очень старые и очень больные люди, — с невозмутимым лицом описывал Джон Фаско. — Если вы еще не заметили, я и сам человек очень старый.

Френсис улыбнулась. Заулыбались также и некоторые присяжные.

— Вы счастливы там? — спросила Френсис.

— Насколько можно быть счастливым, — ответил Фаско, — живя в коробке.

В его спокойном голосе слышался какой-то акцент. Приехал ли он в Америку из другой страны? Сколько времени прошло с тех пор? Время выбелило его редкие волосы и стерло черты лица.

— Вы водите машину, мистер Фаско?

— У меня есть машина.

— Как часто вы ездите на ней?

— Как можно реже.

— Насколько редко?

— Может быть, несколько раз в месяц, может быть, меньше. Мне хочется думать, что это не я езжу слишком медленно, а движение в этом городе все убыстряется. Нет, это не пугает меня. Мне восемьдесят четыре, и меня ничем уже не испугаешь. Даже сейчас я ничего не боюсь. Многие, наверное, страшатся давать показания под присягой, а я — нет. Мне восемьдесят четыре, и в мои годы глупо бояться.

Френсис излучала доброжелательность.

— Вы не боитесь водить машину, но стараетесь ездить мало, и желательно в те часы, когда на дорогах мало машин?

— Да.

Ломакс посмотрел на де Марию. Обвинитель следил глазами за Френсис. Его коллеги перебирали бумаги на столе.

— Вы ездите ночью? — спросила Френсис.

Фаско наклонил голову вперед.

— Я не расслышал, — сказал он.

Френсис повторила вопрос.

— Не слишком часто. Я люблю ночь, но это не время для поездок на машине. Ночью все меняется. В темноте появляются тени — там, где их не было днем. А если вы видите тени, садиться за руль опасно. Ночью я люблю побродить вокруг дома, поплавать в бассейне. Но на машине…

— Мистер Фаско, приходилось ли вам ездить ночью в прошлом году?

— Леди, оставьте эти игры. Вас ведь интересует конкретное число. Раннее утро двенадцатого ноября.

— В тот день вы садились за руль?

— В тот день я садился за руль.

До этого мгновения Ломакс сидел, скрестив ноги и руки. Сейчас тело слегка расслабилось.

— Было темно?

— Разумеется, темно.

— Вы только что сказали суду, что не любите ездить в темноте. Почему вы выехали из дома двенадцатого ноября?

— Хотел помочь одному другу.

— Кому?

— Вики Фокс.

— Вики Фокс, — повторила Френсис, с готовностью обернувшись к присяжным. — Вики Фокс, мать Гейл Фокс и первая жена Льюиса. Женщина, связанная родственными узами с обеими жертвами. — Она снова повернулась к свидетелю: — Вы можете описать ваши отношения с ней?

— Она нравится мне.

— Что вам в ней нравится?

— Она умна. Если бы вы пообщались с ней немного, то поняли бы, как она умна. А еще она очень милая. Я никогда не слышал, чтобы Вики сказала о ком-нибудь плохо. Она пьет. Сам-то я равнодушен к алкоголю, но вполне понимаю, как тяжело ей приходится.

— Вы близкие друзья?

— Можно сказать и так.

— Двенадцатого ноября именно Вики попросила вас подвезти ее?

— Она позвонила мне рано утром. Сказала, что должна попасть на другой конец города прямо сейчас.

— Она была пьяна?

— Конечно.

— Сильно?

— Наверное. Трудно сказать.

— Как бы вы могли описать ее настроение?

— Расстроенная. Или, возможно… — старик задумался, — возможно, сердитая. Но в любом случае пьяная.

— Зачем ей понадобилось пересечь город?

— Звонила ее дочь Гейл. Гейл жила в Европе. А той ночью вернулась домой.

— Почему она позвонила матери?

— Насколько я понял, ей угрожала опасность.

— Какая опасность?

— Точно не знаю. Что-то связанное с отцом.

— Опасность, связанная с отцом?

— Что-то вроде. Я не стал расспрашивать Вики.