Полное затмение - [150]

— Что вы ели сегодня на завтрак, доктор Ломакс?

— Э-э… наверное… ничего.

— Ага. А что вы ели, когда вернулись из суда вчера вечером?

— Э-э… ничего.

— А на ленч?

— Бутерброд. Половину, если быть точным.

— Вот так, доктор Ломакс. Видите, тарелка с пирожными опустела? Кларисса купила штук пятнадцать; таких маленьких и квадратных — Хопкрофт любит их. Я съел четыре, вы — два, стало быть, пес доел остальные. Да и чай выпил. Как вы думаете, стал бы он есть эти пирожные, если бы вы к ним не притронулись? Хопкрофт позволил себе эту маленькую шутку, раз уж чуть раньше пошутил так неудачно. Да и черт с ним — чего не сделаешь ради такого пса! Прошу вас, доктор Ломакс, не забывайте о себе, и все образуется.

ГЛАВА 29

Приехав в суд, Ломакс обнаружил, что пропустил не только выборы присяжных, но и начало процесса. Ломаксу удалось уговорить судебного пристава пропустить его в зал, но место нашлось только в заднем ряду, так что Ломакс почти ничего не слышал. С его места были видны только судья, присяжные и американский флаг.

Мортон де Мария произносил вступительную речь. Время от времени Ломакс видел его, но чаще просто следил за тем, как двигаются вслед за обвинителем головы сидящих впереди. Речь Мортона де Марии звучала напыщенно. Подъемы, падения, паузы — умелый оратор контролировал все оттенки. Даже не слыша и почти не видя обвинителя, Ломакс чувствовал, что де Мария — грозный соперник.

— Он звучал весьма убедительно, — подтвердила Марджори во время обеденного перерыва.

Выйдя в холл, Ломакс обнаружил, что Марджори ждет его у двери. Они купили напитки и фрукты и отправились в парк рядом со зданием суда. Ломакс успел забыть, какая на улице стоит жара. Они сидели на скамейке, подставляя лица солнечным лучам. По вкусу яблоко напоминало песок, но, помня совет Хопкрофта, Ломакс заставлял себя жевать.

— Что сказал де Мария?

— Что Джулия убила двоих, и он собирается это доказать. Репортеры так тарахтели своими ноутбуками, что почти заглушали его речь. Де Мария обещал им интригу на сексуальной почве, шантаж, ревность и убийство, а они аж головами трясли от радости. Кажется, присяжные тоже собираются получить от процесса удовольствие.

Ломакс с трудом проглотил кусок яблока.

— А как вам Френсис? — спросила Марджори.

Еще до перерыва Ломакс занял освободившееся место поближе к судейскому подиуму как раз перед выступлением Френсис. Он по-прежнему видел мало, но теперь хотя бы все слышал. Френсис начала язвительно.

— Моя вступительная речь не будет походить на рекламу боевика, — обратилась она к присяжным. Некоторые из них затравленно заулыбались в ответ. — За развлечениями обращайтесь не ко мне. Мы собрались здесь вовсе не для этого. Равно как и не для увеличения газетных тиражей. Мы пришли в зал суда, чтобы установить невиновность молодой женщины, чья жизнь разрушена, причем не единожды. Сначала она потеряла семью. Шестью месяцами позднее, когда жизнь ее стала налаживаться, последовал вопиющий арест. Мы увидим, как обвинение заменяет доказательства эмоциями. Правду — вымыслом. А правда проще и незамысловатее. Обвинитель обещает интригу, основанную на сексе. Я же обещаю показать вам любящую жену. Обвинитель обещает шантаж. Я покажу вам душевную щедрость. Обвинитель обещает ревность. Я покажу вам верность.

— Здорово, — ответил Ломакс.

Марджори гордо кивнула:

— Френсис — лучше всех.

Марджори мучилась от жары. Она пересела в тень и начала чистить апельсин.

— Френсис здорово выглядит, и присяжным это нравится. Им должно льстить, что такая красивая, умная и эффектная женщина именно к ним обращается с проникновенной просьбой.

— Это психология.

— Здесь все замешано на психологии, Ломакс.

— А в чем тогда сила обвинителя?

— Он редко подходит близко, как Френсис. Предпочитает палить с дальней дистанции. Но редко промахивается.

— А что говорят о судье Олмстед?

— Ну… как сказать. — Марджори положила в рот дольку апельсина. — Это ее первый суд по обвинению в убийстве.

— Не может быть! Она новичок?

Марджори бросила несколько долек Ломаксу. Он положил их в рот — ноздри наполнил аромат цитруса.

— Верно, она не так долго работает судьей. Но каждый когда-то начинает.

— Черт, разве они не могли доверить дело Джулии более опытному судье, который разобрался бы во всем?

— Вы прозевали ее речь, обращенную к присяжным. Все судьи в начале процесса обращаются к присяжным. Напоминают об ответственности перед обвиняемым и все такое. Это очень важная часть процесса, но обычно судьи просто мямлят что-то неразборчивое. Только не судья Олмстед.

— Еще бы, это же ее первый суд.

— Присяжные внимали каждому слову судьи, а это очень важно. Ну и кроме того, она прекрасный прокурор.

— Прокурор?

— Ну да…

— О Господи!

— Ломакс, успокойтесь.

Ломакс вспомнил слова Хопкрофта. Он доел яблоко и постарался расслабиться. Однако когда они вернулись в зал заседаний, сердце снова застучало в груди как сумасшедшее.

Первым свидетелем обвинения оказался детектив Ки. Он принес присягу и назвал свое имя. Его обыденный тон и невозмутимая манера разговора почему-то рассмешили зал. Марджори постаралась найти Ломаксу место в самом центре — отсюда детектив Ки был хорошо виден. Заметив Ломакса, детектив на мгновение прищурился, вспоминая, кто это, затем слегка улыбнулся. Присяжные обменялись недоуменными взглядами — они не поняли, чему улыбается свидетель.