Полное собрание текстов - [27]

Винную бочку вскрывай четвертого; самый священный

830 День меж четвертыми - средний; про тот, что идет за двадцатым,

Мало кто знает, что утром хорош он, но к вечеру хуже.

Эти вот дни для людей земнородных - великая польза.

Прочие все - ничего не несущие дни, без значенья.

Каждый различное хвалит. Но толком лишь мало кто знает.

То, словно мачеха, день, а другой раз - как мать, человеку,

Тот меж людьми и блажен и богат, кто, все это усвоив,

Делает дело, вины за собой пред богами не зная,

Птиц вопрошает и всяких деяний бежит нечестивых.

Щит Геракла

Рождение Геракла

…Или же та, что, и домы и отчую землю оставив,

В Фивы пришла[197], за воительным следуя Амфитрионом, —

Ратевздымателя Электриона дочерь Алкмена.

Род нежноласковых жен она затмевала блистаньем

Лика и стана, нравом же с ней ни одна не равнялась,

Та, что дитем рождена от смертной, почившей со смертным.

Веянье шло у нее от чела, от очей сине-черных

Сильное столь, сколь идет от обильнозлатой Афродиты.

Всею душою она своего возлюбила супруга,

10 Как не любила еще ни одна из жен кротконежных,

Хоть и убил он отца ее милого, силой повергнув,

Из-за коров прогневленный, и, отчую землю оставив,

Ко щитоносным кадмейцам[198] молитвенно в Фивы прибегнул.

Здесь в чертогах он обитал со стыдливой супругой,

Ласки ее не изведав: взойти ему было запретно

Прежде на ложе к прекраснолодыжной Электрионе[199],

Нежели он не отмстит убиенье могучих душою

Братьев супруги и пламенем буйным не выжжет селенья

Храбрых тафийских мужей и отважных бойцов телебоев.

20 Так надлежало ему, и свидетели этому боги,

Коих во гнев привести опасаясь, он порывался

Труд свой великий исполнить, что был ему долгом от Зевса.

Следом за ним устремилась, ища ратоборства и распри,

Конностремительных рать беотийцев, ярясь над щитами,

Локров, бойцов рукопашных, и мощных душою фокеян.

Добрый сын Алкея пошел на челе этих воев,

Славный средь ратей. Однако ж отец и бессмертных и смертных

Вил промышленье иное во персях, бессмертным и людям

Трудноусердным желая родить отвратителя бедствий.

30 Хитрость в душе глубоко воздвигая, с Олимпа он прянул,

Ласки пышнопоясной жены вожделеющий страстно

В темной ночи, и достиг Тифаония[200], с коего сразу

Зевс-Промыслитель не медлил на Фикий вступить высочайший.

Там восседая, деянья он дивные в сердце замыслил:

Оною ночью с протяжноступающей Электрионой

Лаской и ложем сочелся — исполнил свое вожделенье.

Оною ж Амфитрион ратевзъемлющий, добрый воитель,

Труд исполнил великий и в дом к себе возвратился.

Не пожелал посетить он ни слуг, ни пастырей сельских

40 Прежде, доколе не вступит к своей супруге на ложе:

Пастырем ратей столь сильная страсть овладела во сердце.

Словно когда избегает безгорестно муж злоключенья

То ли от немощи тяжкой, а то ль от оков нерушимых,

Так же и Амфитрион, суровую тяготу кончив,

В дом родной беззаботно и счастливо вновь возвратился.

Он теперь возлежал со стыдливой супругой всенощно,

Радуясь щедрым дарам обильнозлатой Афродиты.

Так, покорившись и богу, и лучшему мужу из смертных,

Двойню сынов во Фивах она родила семивратных,

50 Духом, однако ж, не равных, хоть братьями были родными —

Худшего вместе с воистину многодостойнейшим мужем,

Мужем могучим и крепостновластным — с Геракловой силой:

Сына сего — покоренная облачно-мрачным Кронидом;

Копьевздымательным Амфитрионом — второго, Ификла, —

Разноудельных потомков: того, — сочетавшись со смертным,

Этого — с Зевсом Кронидом, который богам повелитель.

Приготовления Геракла к сражению с Кикном

Муж сей Кикна[201] сразил веледушного Аретиада,

Встретив в пределе святом дальновержного Аполлона,

Оного вместе с Аресом-отцом, ненасытным сраженьем,

60 Бронями свет излучающих, словно пылающий пламень,

На колесницу взошед. Копытами быстрые кони,

Прянувши в бег, били оземь, и пыль вокруг них опускалась,

Взбитая бегом крепких колес и копытами коней.

Обод и дно колесницы, соделанной пышно, гремели,

Бегом влекомые конным, и Кикн ликовал безупречный,

Храброго Зевсова сына с возницей его вознадеясь

Медью повергнуть во прах и совлечь преславные брони.

Но моления эти Феб Аполлон не услышал,

Ибо на Кикна он сам устремил Гераклову силу.

70 Роща святая, алтарь Пагасейского Аполлона[202],

Бронями всюду сверкали и Кикна и грозного бога,

Огнь такой же в очах сверкал: ужели противу

Оного кто бы из тех, что смертны, дерзнул устремиться,

74 Кроме только Геракла и славного Иолая[203]?!

77[204] Так Геракл Иолаю, вознице могучему, молвил:

«О, Иолай-воитель, всех смертных премного милейший!

Верно, немало блаженным бессмертным, владыкам Олимпа,

80 Амфитрион прегрешил, во пышновенчанные Фивы

Прибыл когда, Тиринф[205] оставив, град пышностенный:

Электриона за широколобых коров ниспровергнув,

Он ко Креонту прибег, к Гениохе покрововлекущей,

Кои его обласкали и всем сообразным почтили,

В чем для молителей право, уважили щедро от сердца.

Счастлив он жил с прекраснолодыжною Электрионой,

Милой своею супругой. И мы, как исполнилось время,

Там родились — ни телом не равные, ни помышленьем —

Я и отец твой. Но Зевс у него рассудок восхитил[206].

90 Ибо и отчий дом, и родителей милых оставив,

Честь он ушел воздавать преступному Еврисфею.

Горестный! Много ему затем довелось сокрушаться,