Полное собрание сочинений. Том 44. (Июнь 1921 ~ Март 1922) - [11]

Тов. Лаццари говорит, что итальянская партия переживает подготовительный период. Я это вполне признаю. И первым этапом является серьезный, окончательный, недвусмысленный и решительный разрыв с реформизмом. И тогда масса станет всецело за коммунизм. Второй этап отнюдь не будет заключаться в повторении революционных лозунгов. Он будет заключаться в принятии наших умных и искусных решений, которые всегда будут таковыми и всегда будут повторять: основные революционные принципы должны быть приспособлены к особенностям разных стран.

Революция в Италии будет протекать иначе, чем в России. она начнется иным образом. Каким именно? Ни вы, ни мы не знаем этого. Итальянские коммунисты не всегда являются в достаточной мере коммунистами. Во время занятия фабрик в Италии проявил ли себя там хоть один коммунист? {18}Нет, коммунизма не существовало еще тогда в Италии; можно говорить об известном анархизме, но никак не о марксистском коммунизме. Последний только должен быть создан, привит рабочим массам путем опыта революционной борьбы. И первым шагом на этом пути является окончательный разрыв с меньшевиками, которые в течение более 20 лет сотрудничали и работали с буржуазным правительством. Очень может быть, что Модильяни, которого я имел случай наблюдать немного на Циммервальдской и Кинтальской конференциях, достаточно ловкий политик, чтобы не вступать в буржуазное правительство, а оставаться в центре социалистической партии, где он может приносить буржуазии гораздо больше пользы. Но уже вся теоретическая позиция, вся пропаганда, вся агитация группы Турати и его друзей является сотрудничеством с буржуазией. Не доказано ли это многочисленными цитатами, приведенными в речи Дженнари? Да, это тот единый фронт, который уже подготовил Турати. Поэтому я должен сказать тов. Лаццари: речами, подобными вашей и той, которую держал здесь тов. Серрати, революция не подготовляется, а дезорганизуется. (К р и к и: «Браво!». А п л о д и с м е н т ы.)

В Ливорно у вас было значительное большинство. У вас было 98 000 голосов против 14 000 реформистских и 58 000 коммунистических. Для начала чисто коммунистического движения в стране, подобной Италии, с ее известными традициями, без достаточной подготовки раскола, указанное число означает для коммунистов большой успех.

Это большая победа, ощутительное доказательство, иллюстрирующее тот факт, что рабочее движение в Италии будет развиваться быстрее, чем наше движение в России, потому что если вы знаете цифры, относящиеся к нашему движению, то вам известно, что в феврале 1917 года, после падения царизма и во время буржуазной республики, мы составляли еще меньшинство по отношению к меньшевикам. Так было после 15 лет ожесточенной борьбы и расколов. У нас правое крыло не получило развития, и это было не так просто, как вы думаете, говоря о России в пренебрежительном тоне. Безусловно, в Италии развитие пойдет совершенно иначе. После 15 лет борьбы с меньшевиками и после падения царизма, мы начинали работать с гораздо меньшим числом сторонников. У вас — 58 тысяч коммунистически настроенных рабочих против 98 тысяч объединенных центристов, занимающих неопределенную позицию. Это доказательство, это факт, который безусловно должен убедить всех тex, кто не хочет закрывать глаза на массовое движение итальянских рабочих. Все не приходит сразу. Но это уже служит доказательством, что за нами стоят рабочие массы — не старые вожди, не бюрократы, не профессора, не журналисты, — но действительно эксплуатируемый класс, авангард эксплуатируемых. И это показатель той крупной ошибки, которую вы совершили в Ливорно. Это факт. Вы располагали 98 тысячами голосов, но вы предпочли пойти с 14 тысячами реформистов против 58 тысяч коммунистов. Даже если бы эти коммунисты не были действительными коммунистами, если бы они были только сторонниками Бордиги, — что неправда, так как Бордига после II конгресса совершенно лояльно заявил, что он отказывается от всякого анархизма и антипарламентаризма, — то вы должны были бы пойти с ними. Что вы сделали? Вы предпочли объединение с 14 тысячами реформистов и разрыв с 58 тысячами коммунистов, — и это самое лучшее доказательство, что политика Серрати была несчастьем для Италии. Мы никогда не хотели, чтобы Серрати в Италии подражал русской революции. Это было бы глупо. У нас достаточно ума и гибкости, чтобы избегнуть этой глупости. Но Серрати доказал, что он был неправ в своей политике в Италии. Может быть, он должен был лавировать. Это — то выражение, которое он здесь год тому назад чаще всего повторял. Он говорил: «Мы умеем лавировать, мы не хотим рабского подражания. Это было бы идиотизмом. Мы должны будем лавировать, чтобы вызвать отделение от оппортунизма. Вы, русские, вы не умеете этого делать. Мы, итальянцы, способнее в этом отношении. Мы еще посмотрим». И что же мы увидели? Серрати великолепно лавировал. Он порвал с 58 тысячами коммунистов. А теперь товарищи приезжают сюда и говорят: «Если вы нас оттолкнете, массы запутаются». Пет, товарищи, вы ошибаетесь. Рабочие массы в Италии запутались сейчас, и им пойдет па пользу, если мы им скажем: «Выбирайте, товарищи, выбирайте, итальянские рабочие, между Коммунистическим Интернационалом, который никогда не потребует, чтобы вы рабски подражали русским, и между меньшевиками, которых