Полное собрание сочинений. Том 44. (Июнь 1921 ~ Март 1922) - [10]

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

Впервые напечатано в 1958 г. в журнале «Проблемы Мира и Социализма» № 3

3. РЕЧЬ ПО ИТАЛЬЯНСКОМУ ВОПРОСУ {11} 28 ИЮНЯ

Товарищи! Я хотел бы ответить, главным образом, т. Лаццари. Он сказал: «Приводите конкретные факты — не слова». Великолепно. Но если мы проследим развитие реформистско–оппортунистической тенденции в Италии, то что это будет — слова или факты? В ваших речах и во всей вашей политике вы упускаете из виду многозначительное для социалистического движения в Италии обстоятельство, что не только эта тенденция, но и оппортунистическо–реформистская группа существуют уже в течение долгого времени. Мне еще хорошо памятно то время, когда Бернштейн начал свою оппортунистическую пропаганду, закончившуюся социал- патриотизмом, изменой и банкротством II Интернационала. Еще с тех пор Турати известен нам не только по имени, ио и по пропаганде в итальянской партии и в итальянском рабочем движении, дезорганизатором которого он был в течение 20 лет, истекших с того времени. Недостаток времени лишает меня возможности основательно изучить материалы, касающиеся итальянской партии, но одним из наиболее важных документов я считаю помещенный в одной из буржуазных итальянских газет — не помню уже, в «Stampa» {12}или в «Corriere della Sera»{13}— отчет о конференции Турати и его друзей в Реджио–Эмилиа{14}. Я сравнил его с тем, что было опубликовано в «Avanti!»{15}. Не является ли это достаточным доказательством? После II конгресса Коммунистического Интернационала мы, в споре с Серрати и его друзьями, открыто и точно сказали им, какова, по нашему убеждению, ситуация. Мы заявили им, что итальянская партия не может сделаться коммунистической до тех пор, пока она еще терпит в своих рядах таких людей, как Турати.

Что же это — политические факты или опять одни слова? А когда мы, после II конгресса Коммунистического Интернационала, открыто заявили итальянскому пролетариату: «Не вступайте в единение с реформистами, с Турати», — и когда Серрати начал помещать в итальянской печати ряд статей против Коммунистического Интернационала и созвал особое совещание реформистов{16}, — разве все это слова? Это было больше, чем расколом, это было уже созданием новой партии. Надо было быть слепым, чтобы не видеть этого. Документ этот имеет решающее значение для этого вопроса. Все принимавшие участие в конференции в Реджио–Эмилиа должны быть исключены из партии: они меньшевики, — не русские, но итальянские меньшевики. Лаццари сказал: «Мы знаем психологию итальянского народа». Я лично не решился бы этого утверждать о русском народе, — но это не важно. «Итальянские социалисты хорошо понимают дух итальянского народа», — сказал Лаццари. Возможно, не спорю. Но итальянский меньшевизм, если считаться с конкретными данными и с упорным нежеланием его искоренить, им не знаком. Мы вынуждены сказать: необходимо — как это ни печально — подтвердить резолюцию нашего Исполкома. В состав Коммунистического Интернационала не может входить партия, терпящая в своих рядах оппортунистов и реформистов вроде Турати.

«Зачем изменять название партии? — спрашивает т. Лаццари. — Ведь оно вполне удовлетворительно». Но мы не можем разделять подобный взгляд. Мы знаем историю II Интернационала, его падение и банкротство. Разве нам не известна история германской партии? И разве мы не знаем, что величайшее несчастье рабочего движения в Германии в том, что им не был произведен разрыв еще до войны? Это стоило жизни 20 000 рабочим. выданным шейдемановцами и центристами германскому правительству благодаря их полемике и жалобам на германских коммунистов{17}.

И разве теперь не ту же самую картину мы видим перед собою в Италии? Итальянская партия никогда не была истинно революционной. Величайшее несчастье ее в том, что она не порвала с меньшевиками и реформистами еще до войны и что последние продолжали оставаться в партии. Тов. Лаццари говорит: «Мы вполне признаем необходимость разрыва с реформистами; единственное расхождение заключается только в том, что мы не считали нужным совершить его на Ливорнском съезде». Но факты говорят другое. Мы не в первый раз обсуждаем вопрос об итальянском реформизме. В прошлом году, споря об этом с Серрати, мы спросили его: «Извините, по почему раскол в итальянской партии не может быть произведен сейчас же, почему он должен быть отложен?». Что же Серрати ответил нам на это? — Ничего. И, цитируя статью Фроссара, в которой говорится о том, что «необходимо быть ловким и умным», т. Лаццари, очевидно, видит здесь аргумент в свою пользу и против нас. Я думаю, что он ошибается. Наоборот, это превосходный довод в нашу пользу и против т. Лаццари. Когда он вынужден будет объяснить итальянским рабочим свое поведение и свой уход, что скажут последние? Если они признают нашу тактику умной и ловкой по сравнению с зигзагами мнимой коммунистической левой — той левой, которая не всегда является даже просто коммунистической, напоминая гораздо чаще анархизм, — что вы им ответите?

Что значат все россказни Серрати п его партии о том, будто русские только того и желают, чтобы им подражали? Мы требуем как раз противоположного. Недостаточно знать наизусть коммунистические резолюции и при всяком случае употреблять революционные обороты. Этого мало, и мы заранее против коммунистов, знающих наизусть ту или иную резолюцию. Первым условием истинного коммунизма является разрыв с оппортунизмом. С теми коммунистами, которые подписываются под этим, мы будем говорить вполне свободно и открыто и с полным правом и мужеством мы скажем им: «Не делайте никаких глупостей; будьте умны и искусны». Но так мы будем говорить только с теми коммунистами, которые порвали с оппортунистами, чего о вас еще нельзя сказать. И поэтому, повторяю: я надеюсь, что конгресс утвердит резолюцию Исполнительного комитета. Тов. Лаццари сказал: «Мы находимся в подготовительном периоде». Это сущая правда. Вы находитесь в подготовительном периоде. Первым этапом этого периода является разрыв с меньшевиками, подобный тому, какой мы сами совершили в 1903 году с нашими меньшевиками. И от того факта, что германская партия не порвала с меньшевиками, страдает весь германский рабочий класс в течение долгого и утомительного послевоенного периода в истории германской революции.