Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма - [3]

А ты ни пышен, ни пахуч:

Так солнца ты своей докукою не мучь!

Поверь, что на тебя оно луча не бросит,

И добиваться ты пустого перестань,

Молчи и вянь!»

Но солнышко взошло, природу осветило,

По царству Флорину рассыпало лучи,

И бедный Василек, завянувший в ночи,

Небесным взором оживило.

О вы, кому в удел судьбою дан

Высокий сан!

Вы с солнца моего пример себе берите!

Смотрите:

Куда лишь луч его достанет, там оно

Былинке ль, кедру ли — благотворит равно,

И радость по себе и счастье оставляет;

Зато и вид его горит во всех сердцах —

Как чистый луч в восточных хрусталях,

И всё его благословляет.

Роща и огонь

С разбором выбирай друзей.

Когда корысть себя личиной дружбы кроет,—

Она тебе лишь яму роет.

Чтоб эту истину понять еще ясней,

Послушай басеньки моей.

Зимою Огонек под Рощей тлился;

Как видно, тут он был дорожными забыт.

Час-от-часу Огонь слабее становился;

Дров новых нет; Огонь мой чуть горит

И, видя свой конец, так Роще говорит:

«Скажи мне, Роща дорогая!

За что твоя так участь жестока,

Что на тебе не видно ни листка,

И мерзнешь ты совсем нагая?» —

«Затем, что, вся в снегу,

Зимой ни зеленеть, ни цвесть я не могу»,

Огню так Роща отвечает.

«Безделица!» Огонь ей продолжает:

«Лишь подружись со мной; тебе я помогу.

Я солнцев брат, и зимнею порою

Чудес не меньше солнца строю.

Спроси в теплицах об Огне:

Зимой, когда кругом и снег и вьюга веет,

Там всё или цветет, иль зреет:

А всё за всё спасибо мне.

Хвалить себя хоть не пристало,

И хвастовства я не люблю,

Но солнцу в силе я никак не уступлю.

Как здесь оно спесиво ни блистало,

Но без вреда снегам спустилось на ночлег;

А около меня, смотри, как тает снег,

Так если зеленеть желаешь ты зимою,

Как летом и весною,

Дай у себя мне уголок!»

Вот дело слажено: уж в Роще Огонек

Становится Огнем, Огонь не дремлет:

Бежит по ветвям, по сучкам;

Клубами черный дым несется к облакам,

И пламя лютое всю Рощу вдруг объемлет.

Погибло всё вконец, — и там, где в знойны дни

Прохожий находил убежище в тени,

Лишь обгорелые пеньки стоят одни,

И нечему дивиться:

Как дереву с огнем дружиться?

Чиж и еж

Уединение любя,

Чиж робкий на заре чирикал про себя,

Не для того, чтобы похвал ему хотелось,

И не за что; так как-то пелось!

Вот, в блеске и во славе всей,

Феб лучезарный из морей

Поднялся.

Казалось, что с собой он жизнь принес всему,

И в сретенье ему

Хор громких соловьев в густых лесах раздался.

Мой Чиж замолк. «Ты что ж»,

Спросил его с насмешкой Еж:

«Приятель, не поешь?» —

«Затем, что голоса такого не имею,

Чтоб Феба я достойно величал»,

Сквозь слез Чиж бедный отвечал:

«А слабым голосом я Феба петь не смею».

Так я крушуся и жалею,

Что лиры Пиндара мне не дано в удел:

Я б Александра пел.

Волк и ягненок

У сильного всегда бессильный виноват:

Тому в Истории мы тьму примеров слышим,

Но мы Истории не пишем;

А вот о том как в Баснях говорят.

Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;

И надобно ж беде случиться,

Что около тех мест голодный рыскал Волк.

Ягненка видит он, на до́бычу стремится;

Но, делу дать хотя законный вид и толк,

Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом

Здесь чистое мутить питье

Мое

С песком и с илом?

За дерзость такову

Я голову с тебя сорву».—

«Когда светлейший Волк позволит,

Осмелюсь я донесть: что ниже по ручью

От Светлости его шагов я на сто пью;

И гневаться напрасно он изволит:

Питья мутить ему никак я не могу».—

«Поэтому я лгу!

Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!

Да помнится, что ты еще в запрошлом лете

Мне здесь же как-то нагрубил:

Я этого, приятель, не забыл!» —

«Помилуй, мне еще и отроду нет году»,

Ягненок говорит. «Так это был твой брат».—

«Нет братьев у меня». — «Так это кум иль сват

И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.

Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,

Вы все мне зла хотите,

И если можете, то мне всегда вредите:

Но я с тобой за их разведаюсь грехи».—

«Ах, я чем виноват?» — «Молчи! устал я слушать

Досуг мне разбирать вины твои, щенок!

Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».

Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Обезьяны

Когда перенимать с умом, тогда не чудо

И пользу от того сыскать;

А без ума перенимать,

И боже сохрани, как худо!

Я приведу пример тому из дальних стран.

Кто Обезьян видал, те знают,

Как жадно всё они перенимают.

Так в Африке, где много Обезьян,

Их стая целая сидела

По сучьям, по ветвям на дереве густом

И на ловца украдкою глядела,

Как по траве в сетях катался он кругом.

Подруга каждая тут тихо толк подругу,

И шепчут все друг другу:

«Смотрите-ка на удальца;

Затеям у него так, право, нет конца:

То кувыркнется,

То развернется,

То весь в комок

Он так сберется,

Что не видать ни рук, ни ног.

Уж мы ль на всё не мастерицы,

А этого у нас искусства не видать!

Красавицы-сестрицы!

Не худо бы нам это перенять.

Он, кажется, себя довольно позабавил;

Авось уйдет, тогда мы тотчас…» Глядь,

Он подлинно ушел и сети им оставил.

«Что ж», говорят они: «и время нам терять?

Пойдем-ка попытаться!»

Красавицы сошли. Для дорогих гостей

Разостлано внизу премножество сетей.

Ну в них они кувыркаться, кататься,

И кутаться, и завиваться;

Кричат, визжат — веселье хоть куда!

Да вот беда,

Когда пришло из сети выдираться!

Хозяин между тем стерег