Полное собрание сочинений. Том 24. Одинокая наследница - [23]

— А какая фамилия стоит в регистрационной книге? — спросил Мейсон.

— В том-то и дело, что там нет никакой фамилии. Поэтому-то я и не подумала об этой комнате, когда вы посмотрели в книгу. Тот, кто взял эту комнату, не расписался в книге.

— Давайте взглянем на нее, — предложил Мейсон.

— Понимаете, — предупредила хозяйка, — это может быть ложный ход. Но если вы уверены, что та женщина провела здесь ночь, то именно в этой комнате она и должна сейчас быть.

— Я не уверен, что это так, — сказал Мейсон.

— Давайте посмотрим.

— Вы думаете, она все еще в комнате?

— Не знаю. Допустим, что она там, тогда что? Вы будете с ней разговаривать?

— Да.

— А шума не будет?

— Никакого шума, никакой суеты и никаких споров. Я просто хочу увидеть ее, и это все.

— А обрадуется она, когда увидит вас?

— Должна обрадоваться.

— О’кей. Пошли.

Хозяйка двинулась по коридору. Ее широкая фигура колыхалась под тонким домашним платьем. Солнце, проникая через окно в конце холла, освещало ее большие ноги под тонкой юбкой. Она остановилась около одной из дверей и, взглянув на Мейсона, постучала. Никто не ответил. Она постучала еще раз, громче. Когда и на этот раз никто не ответил, хозяйка подергала ручку.

Дверь оказалась незапертой. С внутренней стороны в замке торчал ключ, и металлическая бирка, прикрепленная к нему, стукнулась о дверь, когда она широко распахнулась.

— Так, — сказала хозяйка, — она была здесь и ушла. Она спала здесь и, судя по всему, ушла рано утром, наверно до того, как я встала. В любом случае я не видела, как она выходила.

Обстановка была точно такая же, как и в комнате, что занимал Артур Шелдон, но здесь было только одно окно, которое было приоткрыто и впускало немного воздуха. Мейсон осмотрел кровать. Тот, кто спал на этой кровати, спал или очень чутко, или совсем короткое время. Простыни были лишь слегка примяты, а на гладкой поверхности наволочки видна только одна вмятина от головы, лежавшей на подушке спокойно, в одном положении.

— Молодая, — заметила хозяйка. — Когда они постарше, то спят прямо по всей кровати. Только молоденькая может вот так свернуться в клубок, а потом уйти, оставив все как есть.

— Молоденькая, но с чистой совестью, не так ли? — сказал Мейсон вопросительно.

— Я не говорила этого. Я только сказала, что она должна быть молодой. Из тех девиц, что останавливаются здесь, чертовски мало таких, которые беспокоятся о том, чиста ли у них совесть. — Она ухватила длинный волос с подушки И опустила его на белую простыню. —

Каштановый. Возможно, у нее свои такие. Уж больно хорош.

Мейсон подошел к умывальнику, осмотрел его. В продолговатом зеркале, висевшем над раковиной, отразилось, несколько искаженно, его лицо. Свет из окна напротив падал в неприбранную комнату.

На тонком коврике у умывальника виднелось темное пятно от воды, и хозяйка, проследив за взглядом Мейсона, объяснила:

— Она. умывалась, наполнив раковину водой. Все женщины так делают, во всяком случае которые следят за собой. Я считаю, что лучше так умываться, чем вообще никак.

Хозяйка подошла к кровати, задернула покрывала, постояла, глядя на простыни, и сказала задумчиво:

— Стоит застелить как полагается, и никому в голову не придет, что на этих простынях вообще кто-то лежал. Она умеет изысканно спать.

Мейсон исследовал не высохшие еще капли воды, разбрызганные по бокам раковины. Некоторые капельки были бледно-розового цвета.

— Что вы там высматриваете? — спросила женщина, обернувшись через плечо. Она стелила постель, аккуратно разглаживая простыни и наволочки.

— Просто осматриваюсь, — сказал Мейсон. Он отошел от умывальника, подошел к корзине для мусора, заглянул в нее и уже стал отходить, но вдруг остановился.

Что-то приставшее к стене корзины шелохнулось от легкого движения воздуха и привлекло внимание Мейсона.

Адвокат склонился над корзиной. Несколько невесомых белых перышек из страусиного плюмажа были брошены в корзину, судя по всему, еще мокрыми, и они пристали к стенке. Теперь, когда их концы высохли, они колыхались от каждого легкого дуновения воздуха, как листья дерева.

Хозяйка тщательно разглаживала верх покрывала.

'Мейсон быстро ухватил большим rf указательным пальцами несколько перышек. Сделав это, он заметил, что заставляло их крепиться к стенке корзины. Это были крошечные, однако заметные сгусточки чего-то красного у основания перьев. Кто-то явно предпринимал попытку отмыть их, но, так как сгустки не отходили, белые перышки были оторваны от страусового веера и брошены в мусорную корзину.

Мейсон раскрыл бумажник, засунул в одно из его отделений эти перышки и обратился к хозяйке:

— Не думаю, что нам стоит дожидаться ее.

Женщина выпрямилась и критически осмотрела постель.

— Если она молодая и нуждается в помощи, то позор, что вы не можете ее найти. — Хозяйка стянула в узел старое постельное белье и бросила на пол рядом с кроватью.

— Действительно, позор. — Отозвался Мейсон, и было что-то такое в его голосе, что заставило хозяйку вскинуть голову и пристально вглядеться в лицо Мейсона.

Глава 10

Пол Дрейк с усталым видом вошел в контору Мейсона.

— Ну и как, — спросил Мейсон, — было тяжело?