Полное собрание сочинений. Том 24. Одинокая наследница - [183]

— Но она говорила, что воспользовалась им?

— Не в таких выражениях.

— А разве она не говорила, что обнаружила дверь открытой или слегка приоткрытой?

— Ну, она могла представить эту идею, но у нее был ключ…

— Так что она вам сказала?

— Я думаю, что она сказала, что нашла дверь открытой, но у нее был ключ.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон, саркастически утрируя слова благодарности. — Это все, сержант Гол-комб. Спасибо, что вы выступили как справедливый и бесстрастный свидетель.

Сержант Голкомб встал со стула, ухмыльнулся в сторону Мейсона и тяжелой походкой направился к своему месту в зале суда.

— Я хотел бы снова пригласить лейтенанта Трэгга, — сказал Гановер. — Пожалуйста, займите место для дачи показаний, господин лейтенант.

Трэгг выполнил просьбу заместителя окружного прокурора.

В голосе Гановера слышался триумф.

— Когда вы прибыли на квартиру Розы Килинг, что вы там нашли, господин лейтенант?

— Она проживала в типичном двухэтажном доме, состоящем из четырех квартир, и занимала одну из них на втором этаже, в южной части, — начал давать показания Трэгг.

— Я сейчас покажу вам план и несколько фотографий. Вы можете их идентифицировать?

— Вот это — фотография дома, — сказал Трэгг. — А это — план квартиры, где был найден труп. На плане четко представлены различные комнаты, а также отмечено положение тела. На этой фотографии запечатлены спальня и труп. На этой — ванная комната изнутри. Это — гостиная. Это — спальня с другого ракурса. Это — снимок тела с близкого расстояния. Я могу идентифицировать план и фотографии как иллюстрирующие то, что я упомянул. Другими словами, они дают истинную картину.

— Я прошу приобщить план и фотографии к делу в качестве доказательств и присвоить им соответствующие номера, — обратился Гановер к судье.

— Никаких возражений, — заявил Мейсон. — Пусть все это заносится в протокол.

Секретарь суда проштамповал вещественные доказательства и пронумеровал их.

— Теперь, лейтенант, я хотел бы обратить ваше внимание на одну из фотографий, вещественное доказательство номер четыре, представленное обвинением, — снова обратился Гановер к Трэггу. — На ней изображены два чемодана.

— Да, сэр?

— Вы обратили внимание на эти два чемодана, когда впервые вошли в квартиру?

— Да.

— Что в них лежало, если вообще что-либо лежало?

— Одежда, — ответил Трэгг и как бы невзначай добавил: — Роза Килинг как раз упаковывала вещи, когда ее убили.

— О, да? Собиралась уезжать? — спросил Гановер.

— Она отправлялась в дальнюю поездку, — объяснил Трэгг, — и еще не закончила упаковывать вещи, когда ее убили.

— Понятно. А вот здесь, на фотографии гостиной, виден телефон.

Да-

— Вы с ним что-нибудь делали?

— Мы покрыли его составом для снятия отпечатков пальцев.

— Вы обнаружили чьи-нибудь отпечатки пальцев на нем?

— Только одного человека, — ответил Трэгг. — Перри Мейсона, адвоката обвиняемой.

Судья Осборн наклонился вперед.

— Что? — спросил он.

— Отпечатки пальцев только одного человека, — повторил Трэгг. — Перри Мейсона.

— И никаких других?

— Никаких.

— А вы попросили объяснить?.. Продолжайте, господин обвинитель.

Улыбающийся Гановер ответил:

— Ваша честь, я еще дойду до этого. Теперь, лейтенант Трэгг, расскажите нам, что произошло, когда вы прибыли на квартиру.

— Мы оказались там по вызову мистера Перри Мейсона, — начал Трэгг, — и обнаружили самого Перри Мейсона и его секретаршу мисс Стрит.

— Вы разговаривали с ними?

С мистером Мейсоном. Он сказал, что нашел дверь открытой, поднялся в квартиру, обнаружил труп, позвонил в полицию, а также своему клиенту, Марлин Марлоу.

— Он сообщил вам что-нибудь о пребывании в квартире мисс Марлоу?

— Нет. Определенно нет.

Судья Осборн зловеще нахмурился.

— А в дальнейшем обвиняемая делала вам какие-нибудь заявления относительно своего пребывания в квартире?

— Да. Она говорила, что собиралась поиграть в теннис с Розой Килинг.

— На этой фотографии спальни я вижу теннисные туфли, ракетку и мячи.

— Вы правы. Я обратил на них особое внимание.

— У вас был разговор с обвиняемой относительно этих вещей?

— Да.

— В чем заключалась суть разговора?

— Я обвинил ее в том, что она специально достала эти вещи после убийства Розы Килинг, чтобы придать правдоподобие своему рассказу об игре в теннис.

— Что она ответила?

— Она не призналась в этом.

— Обвиняемая пыталась вам как-то объяснить то, что Роза Килинг пригласила ее поиграть в теннис, когда она, совершенно очевидно, упаковывала вещи, собираясь уехать из города?

— Она не дала никаких объяснений, — улыбнулся Трэгг.

— Вы говорили с ней о письме, полученном ею от Розы Килинг?

— Да.

— Что она сказала?

— Что она уничтожила его.

— Сейчас я вручаю вам сделанную под копирку копию письма, написанного обычным почерком, адресованного Марлин Марлоу, под которым стоит подпись «Роза, Килинг». Видели ли вы эту копию когда-либо раньше?

— Ваша честь, — обратился к судье Мейсон, — я возражаю против такого способа идентификации.

— Марлин Марлоу уничтожила письмо, — напомнил Гановер. — Мы имеем право использовать копию, сделанную под копирку.

— Конечно, имеете, если докажете две вещи, — повернулся к нему Мейсон. — Во-первых, что оригинал уничтожен или найти его невозможно, и, во-вторых, что это копия именно того оригинала.