Полночный полдник - [58]

— Считаете ли вы обязательным жить в правильном месте и общаться с правильными людьми?

— Так говорит мой менеджер.

Мы прошлись по оставшимся вопросам, и он ответил «да» почти на каждый. Мне вдруг подумалось, что большинство выпускников ПУ тоже набрали бы высокий балл.

Возвращая листок Томасу, я заметила:

— По-моему, это вопросник для тех, кто на самом деле не отличается ни красотой, ни благополучием.

— Ни умом, ни чем еще, — задумчиво добавил он.

— Как же я упустила это из виду? — изумилась я. — Нельзя так серьезно относиться к диагнозу.

— Твою мать! Так и думал, что это какая-нибудь ерунда. А ты чего знаешь о психологии?

Я рассказала ему, что изучала психологию в ПУ. Похоже, он решил, что я достаточно компетентна, чтобы разоблачить его психотерапевта.

— Ты приехал, чтобы уйти в завязку? — поинтересовалась я.

— Нет, я должен немного поправиться для «Зубов». Недавно в Италии я играл военнопленного, и мне пришлось страдать анорексией. Пара стаканчиков в городе, — и я был готов.

— Как ты все-таки попал в Ла-Басуру?

— Хороший вопрос. Узнаешь — расскажешь.

Разделавшись с едой, Томас направился к двери.

— Попроси у обслуги постирать и выгладить мою одежду. Пусть ее отнесут в мой номер.

— Скажи «пожалуйста» и «спасибо», — потребовала я, провожая его до калитки.

Он открыл ее.

— Рог favor и muchas gracias.

И вдруг Томас стал целовать меня взасос — поцелуй профессионала, в котором не было никаких эмоций.

— Это твоя порция возбуждения на сегодня. Если мне станет скучно, я тебя навещу, — заявил он, направляясь к основному зданию.

Осмотревшись, я увидела Берни Вайнза, который, стоя возле гольф-кара, застегивал футляр фотоаппарата.

— Берни! — крикнула я.

— Доброе утро, Милагро. Мне нужно бежать! — отозвался Берни, запрыгивая в гольф-кар. — Эй, Том, подвезти тебя?

В своем халате и тюрбане Томас выглядел изящно, словно шейх. Он сел в гольф-кар и осведомился:

— Я тебя знаю?

— Конечно, мы встречались прошлой ночью. Берни Вайнз к вашим услугам.

Я бы с радостью забросала их камнями, но как раз в этот момент зазвонил мой телефон.

Взяв его в руки, я шепнула:

— Алло.

Сначала в трубке что-то глухо завыло, а потом я услышала голос Освальда:

— Привет, малышка!

Его голос заставил мое сердце встрепенуться.

— Освальд! Почему ты не звонил? Я думала…

— Это была обычная ссора, Милагро, — сказал он очень расстроенным голосом. — Очереди в нашу клинику простираются на целый квартал, и операции идут с раннего утра до позднего вечера; под конец смены я едва стою на ногах. Это лучшее, что я делал за свою жизнь.

Значит, теперь это общепринятый факт: он — святой, а я — его ужасная девушка.

— Это замечательно, Освальд.

— Сэм сказал, что ты у Мерседес. Передай ей привет.

Мне не хотелось его расстраивать в тот момент, когда он выполняет важную работу, поэтому я сказала:

— Я была у нее, но… э-э… решила пока переехать к Нэнси. Она в свадебном путешествии, поэтому я могу спокойно поработать в ее квартире. — В трубке затрещало. — Я переписываю сценарий.

— Что ты сказала? — переспросил он.

— Я говорю… — На этот раз помеха прозвучала так, словно у Освальда в комнате собралась компания больных, страдающих навязчивым неврозом, которые принялись щелкать пузырчатыми упаковками.

— Связь плохая. Тут не везде есть прием, а у меня всего несколько коротких перерывов в день.

Когда он стал с восторгом рассказывать о своей работе и описывать детей, приходящих в клинику, а также молодого хирурга, которого он обучал, я понимала примерно каждое четвертое слово.

Освальд пообещал, что через несколько дней позвонит еще раз. Потом я слышала в трубке только треск.

— Алло! Алло! Освальд, ты здесь? — позвала я, но никто не ответил.

Я решила, что после душа мне станет легче. Однако, войдя в ванную, я увидела, что скомканные мокрые полотенца валяются в углу, а аккуратные упаковки бесплатных «парагонских» косметических средств (упаковки, конечно же, сделаны вручную, а текст на них напечатан, конечно же, соевой типографской краской), разбросаны по полу. Лосьон из раскиданных бутылочек пролился на полку.

Мне пришлось мыть волосы тем, что осталось в бутылочке, а именно — примерно чайной ложкой шампуня. Потом я облачилась в подходящий для спа-курорта наряд — белую блузку и брюки цвета хаки и немного прибралась в комнате, чтобы уборщицы не подумали, что я cochina[74] какая-нибудь.

Я выпила стакан минеральной воды, в которую подмешала кровь, и принялась работать над «Зубами острыми». Когда в мой домик пришли убираться, я, нервно слоняясь по кухне, по-испански сказала горничной, что, пока я здесь, пополнять запасы в холодильнике не надо.

Во второй половине дня я направилась в вестибюль основного здания. Я постоянно думала о своей вампирской семье, и, видимо, поэтому мне показалось, что я вижу спину Гэбриела. Однако мужчина, которого я заметила, был в сопровождении какой-то пожилой пары, а рядом, держа его под руку, шла молодая женщина. Я двинулась было за ними в ресторан, но потом поняла, что этот человек, передвигавшийся на негнущихся ногах, вряд ли окажется моим грациозным другом.

Над стойкой консьержа возникла голова Чарлза, он заулыбался мне навстречу.