Полночь XXI века - [60]

— Согласен. По строительству «Ковчега» планы пришлю на днях. Точнее, по строительству закрытого научного центра, — уголком рта улыбнулся Леонид.

Новгородцев кивнул, соглашаясь: зная про второе дно проекта, он без труда разберётся.

— Отлично. Заодно присылайте Коржикова. Я отдам соответствующие указания. Время дорого, а работу можно начинать и сейчас, не дожидаясь бумажек.

Мужчины пожали друг другу руки, скрепляя договор.

— А теперь, — приглашающе махнул хозяин, — предлагаю вернуться к гостям. Эта шушера уже пальцы наверняка изгрызла до локтя, гадая, с чего это мы так надолго пропали вдвоём.

Глава 7

Новый год прошёл почти незаметно: в нынешней России ночь с тридцать первого на первое осталась концом финансового года и делового года, но основной упор теперь делали на Рождество, противопоставляя его прежней советской традиции. Юлю это давно уже не задевало, не царапало душу. Да и в этот раз Тимофей, который помнил, что в её мире и особенно в космосе отмечали именно Новый год, сделал любимой девушке небольшой подарок именно в ночь на тридцать первое. Дальше опять закрутилась рабочая суета, а у Тимофея — сессия. Впрочем, близость праздника всё равно ощущалась: пусть до Рождества без малого неделя, но оно уже обдавало жителей Москвы снежной пылью, припадало по утрам к морозным стёклам, шуршало шинами машин, развозивших украшения и сувениры по магазинам, скрипело под каблуками снежно-заледенелых тротуаров, тенью нашёптывало по церквям «Христос рождается, славите» и навязчиво снилось по ночам.

И хотя дел у всех было по горло, мысли у каждого от мала до велика не хотели ничего земного. Дома школьников, заметив предпраздничною леность, строго наставляли:

— Если принесёшь из школы плохие отметки, то ёлки тебе не видать!

На работе грозно увещевали:

— Если не сдадите вовремя отчётность за прошлый год, премии вам не будет!

Все делали вид, что пугались, но в глубине души теплилось: «Ничего, посмотрим… Будут всё как первый сорт!» А большие постеры на рекламных щитах, передачи по телевизору, гирлянды и ёлки, розовощёкие Деды Морозы в обнимку с маленьким Христом, стоявшие во всех витринах так и шептали: «Ты слышишь, как пахнет Рождеством? Скорее за скидками, покупками и подарками!» — «Пока нет, но скоро услышу! Вот тогда, когда начнутся каникулы, дадут премию — тогда и услышу! И сразу побегу по магазинам».

Рождество тем временем подходило все ближе да ближе. В магазинах и бутиках уже намозолили глаза серебром и позолотой ёлочные игрушки, пряничные торты, и рыбки с белыми каёмками, золотые и серебряные конфеты, от которых зубы болят, но все же будешь их есть, потому что они рождественские. Повсюду висели плакаты, обещавшие фантастические распродажи по баснословно низким ценам. А само Рождество тихонечко стояло у окон и рисовало на стёклах морозные цветы, ждало, когда в доме вымоют полы, расстелют половики, затеплят лампады перед иконами и впустят Его… И ему было всё равно и на распродажи, и на мишуру, и на подарочные церковные наборы со скидкой.

Наступил сочельник. Он был метельным и белым-белым, хотя всю неделю синоптики обещали ясную и морозную погоду. Тимофей тоскливо смотрел из окна, как дворник торопливо разгребал занесённое снегом крыльцо — барину выезжать скоро — дальше перенёс взгляд во двор, где беззвучно из-за стеклопакета шумели берёзы, шеренгой солдат выстроившиеся вокруг особняка. Позавидовал мальчишке в валенках, который снаружи вдоль забора дома Конных бежал по сугробной дороге и как чудной чему-то улыбался. Дальше позавидовал Юле. Позавидовал Миле, которой нежелательно было «светиться» перед журналистами, чем она без зазрения пользовалась… Им можно остаться дома. Он же с отцом, сестрой и дядей Сашей должен выстоять рождественскую службу от начала и до конца, слушая заунывные молитвы патриарха. И никуда от этого не деться, традиция нынешнего времени: высший свет на Пасху и Рождество обязан демонстрировать религиозность, и не важно, как он живёт все остальные дни в году. Раньше, когда Тимофей был маленький, и его с собой не брали — самое распрекрасное и душистое на свете слово «Рождество» пахло вьюгой и колючими хвойными лапками, подарками. Теперь же — ладаном, ароматами тысяч людей, надушенных дорогим парфюмом, терпкими и горькими привкусами зависти, интриг и подхалимажа.

И вот наступил рождественский вечер. Метель утихла, и много звёзд выбежало на небо. Машина ненадолго замерла возле ворот церковной ограды главного московского храма. Перекрестясь сначала на пороге, затем на иконы, Нина, Леонид, Саша и Тимофей вошли. Под ногами лежал ельник, кругом, куда ни взглянешь — отовсюду сияние золота свеженачищенных окладов и украшений. Со всех сторон люди, огромная толпа. Но к важным гостям тут же подбежал толстопузый диакон в богатом парадном облачении, при этом он сиял как святой угодник. Осторожно раздвигая толпу, диакон провёл всех четверых в передние ряды. Успели они как раз вовремя: патриарх внутри алтаря закончил читать на камеру для журналистов поздравление. Врата открылись, духовенство во главе с патриархом вышло из алтаря на середину храма. Архидиакон со свечей вышел на амвон и провозгласил: «Благослови, владыко». Рождественская служба началась…