Полночь в кафе «Черный дрозд» - [79]

– Не надо делать из меня рыцаря на белом коне, – проворчал мистер Лейзенби. – Я ей помогаю только потому, что Розмари скомандовала.

Фейлин приподняла брови.

– Ты же говорил, что она не командует?

– Хм-м… – Мистер Лейзенби обиженно отвернулся.

Получается, Розмари просит мужа приударить за Пебблз? Я вдруг заподозрила, что в последнее время жена нарочно передает ему такие послания, чтобы отучить от пирога.

Фейлин, рассмеявшись, похлопала мистера Лейзенби по плечу.

– Запиши, пожалуйста, заказ Отиса на мой счет, Анна-Кейт. Небось, бедному старому дурачку нужно чего-нибудь вкусненькое, чтобы подсластить жизнь.

– Ты забыла добавить «слепому», – встрял мистер Бойд.

– Ах да, точно! Бедному старому слепому дурачку. Он обожает бесплатные завтраки.

– Да, обожаю. Спасибо, – буркнул мистер Лейзенби и, взяв кружку, снова повернулся к столу. Однако к разговору не присоединился и не сводил взгляда со стула Пебблз.

Принимая заказы, я тоже ненароком поглядывала на пустующее место напротив мистера Лейзенби и думала: вдруг Розмари все это время пыталась свести мужа с Пебблз?

Натали

Ночью меня мучила бессонница. Я не выспалась и к концу рабочего дня чувствовала себя совершенно разбитой. Планировала вечером заняться шитьем, но теперь решила, что лучше уж прилечь отдохнуть.

– С тобой точно все в порядке, милая? – уже, наверное, в сотый раз спросила Джина.

– Точно, спасибо. Просто устала, и голова немного болит. – Я взяла графин, намереваясь подлить посетителям ежевичного чая.

– Я сама. – Анна-Кейт отобрала графин. – Дай-ка я сделаю тебе целебный отвар из ивовой коры. Или хотя бы отдохни немножко.

– Нет-нет, не надо. – Я вымучила улыбку. – Не люблю сидеть без дела.

Работа помогает отвлечься и не думать о плохом.

Анна-Кейт встревоженно кивнула и понесла две тарелки к столику в углу. Уже через десять минут пора будет закрывать кафе, так что, надеюсь, поздние посетители поторопятся.

На самом деле я не только страдала от головной боли и усталости, но и очень беспокоилась.

Во-первых, из-за Олли и ее сегодняшнего занятия плаванием. Ох, как же я ненавижу эти занятия!

Во-вторых, из-за папы. Вчера, когда я зашла его проведать, он уже был в постели. В восемь вечера! Обычно в это время они с мамой пьют коктейли в патио.

Вдобавок я постоянно вспоминаю смерть Мэтта и нашу совместную жизнь. После сеансов с психотерапевтом я по крупинкам начала перебирать в памяти наши с мужем отношения. Заново прокручиваю в голове все разговоры, жалею о каждой ссоре. Как бы мне хотелось все изменить! Найти способ. Хоть какой-нибудь.

В ушах, не переставая, словно эхо, звучат слова Кэма о прощении. Может, я и правда должна простить Мэтта. Только не представляю, как заставить себя это сделать.

Психотерапевт советует мне проявить терпение, однако оно быстро иссякает. Я бы желала быть… нормальной, что ли. Что бы это ни значило.

Мысли путаются. Вот бы сейчас лечь, заснуть и ни о чем не думать. Скорее бы оказаться в тишине… В благословенной, блаженной тишине.

Я направилась в кладовку за пакетиками с сахаром. Лук и Джина стояли в дверном проеме, спиной ко мне, и шептались. До меня долетел обрывок фразы: «…тяжелые времена, пора принимать решительные меры».

Тут Джина заметила меня и, ойкнув, схватила упаковку кофейных зерен.

– Не слышала, как ты подошла, Натали. – И, растянув губы в резиновой улыбке, Джина выскочила из кладовки.

Лук начал сосредоточенно переставлять банки на полке.

– Тебе что-то здесь нужно, Натали?

Я так и не поняла, что именно они обсуждали, но, судя по их виновато покрасневшим лицам, лучше и не знать.

– Сахар.

Потянувшись за коробкой сахара, Лук случайно столкнул две, находившиеся рядом, и ловко подхватил их на лету.

– Впечатляет, – похвалила я, забирая у него одну из коробок.

– Кошачьи повадки иногда пригождаются.

Когда я возвращалась в кухню, дверь распахнулась, и в кафе, опираясь на трость, покусывая какую-то палочку, шагнул Обин Павежо. Он был одет в серую футболку с надписью «Вперед, «Тайд»!» и джинсы, а на плече у него висел рюкзак.

Джина присвистнула.

– Гляньте-ка, кто пришел! Долго же ты тянул кота за хвост, прежде чем решиться.

– Не люблю котов. – Сунув палочку в карман, Обин в знак приветствия обнял Джину.

– Ну, о вкусах не спорят, – засмеялась та. – Все еще жуешь веточки ликвидамбара, Обин? Кое-кто совсем не меняется.

– Увы, меняются другие, – грустно улыбнулся тот.

– Это правда, – вздохнула Джина и указала на меня. – Ты же знаком с Натали Уокер? Это младшая сестренка Эджея.

Обин побледнел. Даже показалось, что сейчас он развернется и хлопнет дверью. Ни для кого не секрет, какого мнения он о нашей семье. Удивительно, как мы умудрялись не сталкиваться в таком крошечном городке. Обина я видела крайне редко и только издалека.

Оправившись от замешательства, он протянул руку.

– Сколько лет, сколько зим, Натали. У тебя глаза как у Эджея. Такая же форма, я имею в виду. Цвет другой.

Мы обменялись рукопожатием.

– У нас папины глаза. Ни с кем не спутаешь.

При упоминании о папе во мне опять всколыхнулась тревога.

– Мы тебе очень рады, Обин, – произнесла Джина. – Правда, Лук?

– А то как же! Ужасно рады, – кивнул тот. – Выбирай любой столик.