Полночь в кафе «Черный дрозд» - [78]

– По мнению Гидеона, Уиклоу затягивает и не отпускает.

– Угу, вот так прилетишь сюда, и все: попалась птичка, – согласился Лук.

Он подошел к шкафу и, забравшись по невысокой стремянке, достал с верхней полки бумажное полотенце. Сегодня, вопреки обыкновению, Лук надел шорты, открывающие его тощие ножки-палочки, как он сам их называл. Мое внимание привлек неровный шрам на его левой голени. Отчего-то этот шрам показался мне знакомым, хотя раньше я никак не могла его заметить: Лук всегда носил длинные брюки.

– А где вы жили до этого? – полюбопытствовала я.

Лук и Джина были самыми добрыми, чуткими людьми, которых я когда-либо встречала, но о своей жизни они не распространялись.

– То тут, то там, – отозвался Лук. – В душе мы бродяги.

– И все же больше двух десятков лет прожили в одном городке. Почему?

Внезапно засуетившись, Джина начала сосредоточенно тереть влажным полотенцем форму для выпекания кексов.

У Лука дернулась щека.

– Чтобы исправить ошибки, Анна-Кейт. Чтобы исправить ошибки.

– Исправили?

– Пока нет, но мы над этим работаем. – Лук схватил нож и принялся с преувеличенным усердием резать картошку.

– Двадцать с лишним лет?

– Расхлебывать кашу, которую заварил, можно сколько угодно. Никто не торопит. – Джина обошла стол-остров, протирая его поверхность полотенцем. – Видишь ли, солнышко, иногда, прежде чем ворошить прошлое, приходится ждать, пока страсти улягутся. Со временем люди начинают на многое смотреть совсем по-другому.

– Значит, вы сейчас ворошите прошлое?

– Не покладая рук, – заверила меня Джина.

– А потом уедете? Куда? Что будете делать?

И что я буду делать без них?..

Вот дурочка! Я ведь тоже уезжаю.

– Куда глаза глядят. – Джина загремела кофейниками.

Я смахнула крошки с кухонной столешницы.

– Если честно, я надеялась, что вы останетесь и поможете мне управлять кафе.

– Ты раздумала поступать в медицинский?

– Нет. Я уже подписала договор с колледжем и должна приехать в Массачусетс первого августа, за пару недель до начала занятий, чтобы успеть освоиться. – Я рассеянно уставилась на горб Лука, стараясь подавить дурноту.

– Хм-м. – Джина выразительно подняла тонкие брови.

Я нахмурилась.

– Что?

– Что «что»? – эхом повторила она.

– Давай, Джина, договаривай. Ты же не любишь ходить вокруг да около.

Лук засмеялся.

– Нет, ходить она не любит, предпочитает летать и петь.

– Цыц! – Джина шлепнула мужа по руке. – Просто мне кажется, милая, что твое место здесь. Совершенно очевидно, этот город стал для тебя родным. Сама посуди: ты ввела в меню кафе блюда дня и с радостью их готовишь, составляешь рецепты чая, заботишься о кабачках и даже разговариваешь с ними. По-доброму относишься к мистеру Лейзенби, помогаешь Саммер и успела привязаться к Натали и Олли.

Я закусила губу. Хотела возразить, что это вообще ничего не доказывает, но язык не повернулся.

– Я обещала маме, что выучусь на врача, а Кэллоу обещаний не нарушают. Хорошо бы найти способ не закрывать кафе на время моего отсутствия. В полной мере я, конечно, не смогу вести дела, но буду контролировать ситуацию на расстоянии.

– А как же пироги? – резонно спросила Джина, словно прекрасно знала, что произойдет, если я перестану их печь.

Интересно, насколько она посвящена в тайну черных дроздов и шелковиц? Я вдруг заподозрила, что целиком и полностью.

– Пока не решила. Может, готовить пироги в Массачусетсе и за ночь переправлять в Уиклоу?

Упаковать заготовленные баночки с шелковицами и увезти с собой не составит труда.

Джина цокнула языком.

– Ты же умница и сама догадываешься: ничего не выйдет. За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Придется выбирать: либо университет, либо кафе.

– Это не так-то просто.

– Милочка, жизнь вообще штука непростая. – Джина отобрала у меня тряпку. – Ты бы впустила Отиса, пока он не выломал дверь.

Взглянув на часы, я спохватилась, что уже больше восьми, и бросилась открывать.

– Доброе у…

– Никакое не доброе, юная леди, – буркнул мистер Лейзенби и, чеканя шаг, направился к своему месту за столом.

Следом за ним вошли остальные посетители, в том числе Фейлин, мистер Бойд и еще несколько местных жителей и приезжих орнитологов, которых я не знала по именам, но запомнила их лица. Они тепло меня приветствовали, отпускали шутки насчет блюд из цукини в меню и черных дроздов, но я не сводила глаз с мистера Лейзенби. Тот сидел мрачнее тучи.

Я подхватила кофейник и подошла к нему. Подняв на меня взгляд, мистер Лейзенби сообщил:

– Пирог опять был порченым.

Я налила ему кофе, оставив место для сливок, как он любит.

– Вы не получили послания?

Он упрямо поджал губы и, помолчав, нехотя ответил:

– Получил, но какую-то бессмыслицу.

– От Розмари?

– Да.

– Что она сказала?

– Что я слепой старый дурак. – Мистер Лейзенби насупился. – Пирог больше не работает, как надо. Розмари никогда меня так не называла!

– Во всяком случае, в глаза, – хихикнула подоспевшая Фейлин, усаживаясь рядом.

– Не знаю, что и думать, – призналась я.

Мистер Лейзенби угрюмо покосился на меня.

– Где Пебблз?

– Понятия не имею. – Я растерянно пожала плечами.

Ее место за столом пустовало.

– И я не имею, – вмешалась Фейлин, – но слыхала, что она собирается сегодня на кинопоказ. Ты бы позвонил ей, Отис, и спросил, не нужно ли ее проводить. У Пебблз что-то колени ноют. Артрит, – добавила она для мистера Бойда и продолжила: – Ты же всегда ее опекаешь. – Наклонившись к сэру Птицелюбу, Фейлин пояснила: – Отис частенько подвозит Пебблз на машине, таскает за нее тяжелые сумки из магазина.