Полководцы Московского царства - [13]

Поход начался в апреле.

Русские воинские документы того времени подробно рассказывают о том, что произошло, когда московская сила вмешалась в казанские распри: сначала Магмед-Аминь прибрал к рукам власть, затем Алегам, приведя ногайское войско и договорившись с казанцами, согнал его, но «князь великий Иван Васильевич всеа Русии послал под Казань Магмед-Аминя царя да воевод своих на царя Алехама козанского. А воеводы были по полкам под Казанью с Магмед-Аминем царем: в большом полку князь Данило Дмитреевич Холмской (а с ним еще три полка, двигавшихся «в судах». — Д. В.)… А берегом в конной рати отпустил великий князь Иван Васильевич всеа Русии к Казани воевод своих князя Федора Хрипуна да князя Василья Мниха Семеновичев Ряполовских Стародубских…»[36].

Холмский разгромил Алегама, пытавшегося решить исход войны в открытом поле. Русская летопись сообщает: когда Иван III «…посла на Казанское царство с великим воинством, за бещестие и срамоту отца своего, воевод своих: князя Данила Холмского, князя Александра Оболенского, князя Семиона Ряполовского. И встрете их казанский царь Алехан с татары своими на реке на Свияге. Бывшу же у них бою велику, и поможе Бог и святая Богородица московским воеводам, и побиша ту многих казанцов: мало их живых в Казань утече, и град затворили, и осадите не успеша (иначе говоря, не успели как следует изготовиться к осаде. — Д. В.), и самого царя Алехама жива яша руками, и с ним во град вошедша. И яша матерь его, и царицу его, и два брата его и к Москве сведоша. И достальных казанцов и покориша Московскому царству и повинных учиниша»[37].

Но прежде, чем Казань сдалась, Алегам, после разгрома в поле скрывшийся в городе, еще сделал несколько попыток контратаковать из-за стен его. А ханский вассал, некий Аль-Гази, возглавил внешнее воинство, досаждавшее нападениями на русский лагерь.

Даниил Дмитриевич, увидевший реальную возможность захватить Казань, но не имевший к тому достаточно сил, быстро сориентировался и вызвал подмогу. Ожидая ее, князь блокировал город с помощью «острога» — дерево-земляных укреплений. Иван III направил к нему конное воинство во главе с князем Василием Федоровичем Шуйским, а также судовую рать под командой князя Ивана Васильевича Ромодановского. Это придало уверенность действиям русских под Казанью.

Холмский сначала ударил на Аль-Гази и отогнал его. Затем воевода затянул тугую петлю вкруг казанских стен, отшвыривая атакующего вновь и вновь Алегама. Сами казанцы в итоге изнемогли от битв и сдали как правителя своего, так и город свой. Иной летописный текст гласит: «На всяк день татарове, из города вылазя, билися с Русью. И прииде на царя и на татар изнеможение. И царь Аляхам сам выеде из города неволею… в руки воеводам… И город взяли»[38].

Холмский простоял у Казани всего семь недель: с середины мая по начало июля 1487 года.

Вместо пленного Алегама князь посадил «на царство» Магмед-Аминя[39].

Взятие Казани — успех огромный, фантастический. Захват одной из ордынских столиц и не снился Руси во времена, скажем, Дмитрия Донского или даже Василия II. Казань на протяжении нескольких десятилетий представляла собой постоянную угрозу для Москвы. Набеги казанцев обходились страшно дорого! Казань не имела столько сил, чтобы сокрушить Москву, но располагала ресурсами «молодого хищника», жадного до чужого имущества и мечтающего о рабах-иноплеменниках. Тысячи и тысячи русских томились в казанском плену. Победа князя Холмского позволила Ивану III без малого на два десятилетия избавить Россию от опасностей со стороны Казанского ханства. Государь московский ставил туда «подручных» правителей, подкрепляя твердость их пребывания на престоле вооруженной силой. И русский пахарь на восточных рубежах мог спокойно идти за плугом, а русский купец — не бояться грабежа.

Исключительно высоко оценивает результаты победы над казанскими татарами в 1487 году современный историк В. А. Волков: «Победа, одержанная Москвой над Казанью, имела огромное значение. Окончательно покорить татарское государство в 1487 году не удалось, но на долгие годы оно попало в тесную зависимость от русской политики. Впрочем, московское правительство не выдвигало тогда к Казани особенных территориальных и политических требований, ограничившись полученными от нового казанского «царя» обязательствами не воевать против Русской Державы, не выбирать нового хана без согласия великого князя, а также гарантиями обеспечения безопасности русской торговли. Мухаммед-Эмин пользовался полным доверием и поддержкой русского правительства»[40].

Холмский успешно решил тактическую задачу, которую после него на протяжении шестидесяти пяти лет не сумел решить никто из русских полководцев, действовавших на восточном направлении. Сложность ее состояла в том, что у войска, идущего на Казань, чрезвычайно растянуты коммуникации. Проще говоря, его неоткуда снабжать. При этом боевые действия происходят во враждебной среде: местные народы на всем протяжении почти вековых русско-казанских войн, с середины XV столетия по середину XVI, чаще проявляли недоброжелательное а то и открыто враждебное отношение к пришельцам с запада. Для них русские воеводы были примерно тем же, чем являлись темники Батыя для русских в 1237–1240 годах: чужаками, разорителями. А значит, русскую армию помимо борьбы за столицу ханства ожидали еще и нападения с разных сторон, из засад, от малых «городков» татар и «черемисы». Стремление же довезти припасы, артиллерию, значительную часть войск на судах нередко создавало дополнительный риск для судьбы всей кампании: «судовая рать» могла попасть в западню, что, в свою очередь, создавало опасность для сил, шедших «полем». Впрочем, даже если «судовая рать» счастливо доставляла провиант, порох, пушки, подкрепления, то и на этих запасах огромное воинство не могло долгое время поддерживать свое существование во враждебной стране… Таким образом, разделение сил при наступлении на Казань почти неизбежно, но весьма рискованно, а растянутость коммуникаций в любом случае создает труднорешаемую проблему обеспечения.