Полководцы гражданской войны - [80]

Подтянутый, всегда тщательно выбритый, с маленькими усиками, которые подчеркивали бледность лица, остроумный в беседе и смелый в бою, новый прапорщик пришелся по душе офицерам полка, но их благорасположение вскоре сменилось ярой неприязнью: они заметили, что между солдатами и прапорщиком Щорсом установились немыслимые в царской армии товарищеские отношения и что его, прапорщика Щорса, частенько навещают «подозрительные типы» из других рот. Зашумели офицеры, полетели в штабы полка и дивизии «служебные записки». Весь этот шум не разразился бурей только потому, что с каждым днем все явственнее стали прорываться подземные толчки приближающейся революции.

Наступил февраль 1917 года. Царя сменило Временное правительство, и это правительство захотело во что бы то ни стало удержать народ в окопах. А солдат устал от войны, да и не за что ему было свою кровь проливать: на фронте — все то же офицерье, а в тылу — все те же помещики и тот же фабрикант. Злобы в сердцах накопилось до края, но как переплавить эту злобу в оружие, которым можно добыть «волю и счастливую долю», солдаты еще не знали. Потому-то они так чутко прислушивались к большевикам, что жили среди них, к большевистским агитаторам, что приезжали к ним из корпусных и армейских комитетов.

Одним из большевистских агитаторов был прапорщик Щорс. «Не Дарданеллы нужны русскому крестьянину, — объяснял он солдатам, — а нужна земля, не крест на Ай-Софии нужен русскому рабочему, а нужен верный заработок и человеческая жизнь. И все это — землю и человеческую жизнь — вы можете добыть, если выкинете капиталистов из правительства».

Осенью 1917 года заболел Николай Александрович: сказались тяготы окопной жизни, сказалось нервное перенапряжение последних месяцев. Его направили в госпиталь, а после выписки из госпиталя куда деваться? Только домой: армия к тому времени перестала существовать.

С вещевым мешком за плечами, в продымленной шинельке и застиранной гимнастерке, в просторных яловичных сапогах, хотя и начищенных до зеркального блеска, явился Щорс в родной Сновск. Там петлюровцы в цветных свитках и широких шароварах, они грабят, пьянствуют и песни горланят про «вильну Украину». Да к тому еще приближаются немецкие полчища, те, которые пан Петлюра призвал себе в помощь.

В Сновске была небольшая подпольная большевистская организация, с ней и связался Николай Александрович.

Шел февраль 1918 года. В Гомель на заседание революционного комитета съехались представители с мест. На повестке дня всего один вопрос: борьба с иноземными захватчиками. Решили: всюду, где только возможно, организовать партизанские отряды. Организацию отряда в Сновске поручили Щорсу.

Взял слово Николай Александрович. Он поблагодарил за доверие, но постановка общего вопроса его не удовлетворила. Отряды — нужное дело, однако это не все. Для партизанской борьбы с немцами нужны новые методы.

— Какие? — спросили его.

— Немцы продвигаются по железнодорожным магистралям и продвигаются большими массами. Какова наша задача? Мы должны отвлекать их от железных дорог. Мы должны заставлять их углубляться в леса, мы должны дробить их силу, бить их по частям.

Щорс организовал партизанский, отряд — небольшой, всего человек тридцать, но сновские большевики подобрали человека к человеку. В отряде были железнодорожники, годами связанные с партией, были фронтовики — бывалые солдаты, было несколько крестьян — люди пожилые, громившие помещиков еще в 1905 году.

В первый же день утром выстроился отряд на лесной поляне. Крестьяне были в свитках, в валенках, а горожане — кто в пальто, кто в шубе.

— Товарищ командир, отряд построен для инспекторского смотра! — доложил старший.

Щорс молча прошелся по рядам, всматривался в лица, переводил взгляд на ноги.

— Смотра не будет. Отправляйтесь обратно в землянки, побрейтесь, почиститесь, пуговицы пришейте. А кто в валенках явился, пусть домой сбегает, переобуется. На дворе весна, неудобно в валенках топать, а своих складов у нас пока нет: нарядов на обмундирование еще не получили. — Эти слова Щорс произнес спокойным голосом. Но вдруг посуровел его голос: — Вы солдаты революции! Когда наш отряд войдет в какую-нибудь деревню, крестьяне должны по нашему внешнему виду сразу узнать: пришли солдаты великой Коммунистической партии.

Сразу было покончено с «партизанской вольницей». Люди поняли, что одного желания изгнать немцев недостаточно, что, кроме желания, нужна прежде всего революционная дисциплина, которая поможет командиру проявить свое умение.

А что Щорс обладает этим «умением», они убедились в первую же неделю. Он провел удачную операцию против немецкого воинского эшелона, он изгнал вернувшегося в свое имение пана, — смело, дерзко и без потерь Щорс сделал то, о чем мечтал каждый из миллионов украинских тружеников.

Но и в этих незначительных операциях уже сказывался будущий полководец. Он неизменно подчеркивал, что между большой и малой операцией нет никакой разницы: любую операцию надо подготавливать с одинаковым тщанием, ибо результат даже самой незначительной операции влияет на общую боевую обстановку. Вторая особенность: Щорс видел всегда перед своим мысленным взором большую цель — торжество революции и, отправляя людей в бой, объяснял им не только задачу, что стоит непосредственно перед ними, но и пользу, какую она принесет общему делу. Третья: Щорс был одновременно командиром и солдатом, он руководил боем и участвовал в нем с винтовкой в руках. Четвертая: за хаосом и горем 1918 года он ясно видел порядок и счастье послевоенных лет, — так человек видит солнце сквозь набежавшие тучи, и это свое видение он сумел передать своим партизанам.