Полковник Кварич - [68]

Через минуту она исчезла среди ветра и дождя, пропала из его поля зрения и из его жизни, но не из его сердца.

Гарольд тоже повернулся и пошел в ветреную, одинокую ночь.

Через час, переодевшись к ужину, Ида спустилась в гостиную – довольно бледная, но в целом вполне владеющая собой. Вскоре прибыл и сквайр. Он был на заседании магистрата и только что вернулся домой.

– Признайся, Ида, – сказал он, – почему я нигде не смог тебя найти. По дороге из Бойсингема я встретил Джорджа, и он сказал мне, что видел, как ты шла через парк.

– Вот как? – ответила она равнодушно. – Да, я гуляла. В доме было так душно. Отец, – продолжала она уже другим голосом, – я хочу кое-что тебе сказать. Я помолвлена и скоро выйду замуж.

Он с любопытством посмотрел на нее, а затем тихо – сквайр всегда бывал спокоен в любой чрезвычайной ситуации – произнес:

– Вот оно что, моя дорогая! Это серьезный вопрос. Однако, откровенно говоря, думаю, что, несмотря на разницу в возрасте, Кварич…

– Нет, нет, – сказала она и даже поморщилась, – я помолвлена не с полковником Кваричем, а с мистером Косси.

– О! – воскликнул сквайр. – Вот оно что! Из того, что я видел, я подумал, что это…

В этот момент служанка объявила, что ужин подан.

– Давай не будем об этом сейчас, отец, – сказала Ида. – Я устала и хочу поужинать. Мистер Косси завтра придет к вам, и мы поговорим об этом позже.

И хотя сквайр много думал об этом, в тот вечер он не стал больше затрагивать эту тему.

Глава XXV Сквайр дает свое согласие

Эдвард Косси покинул сцену своей помолвки отнюдь не в самом счастливом или ликующем расположении духа. Резкие слова Иды стегали как будто хлыстом, и он понимал, тем более что она ясно дала понять, что он не должен тешить себя иллюзиями на сей счет, что она согласилась стать его женой только по причине денег. Как ни приятно располагать средствами, позволяющими приобрести таким образом желание вашего сердца, гордость человека девятнадцатого века наверняка должна уязвлять мысль о том, что он покупатель на рынке и не кто иной, как покупатель.

Конечно, Эдвард достаточно ясно видел, что во всем этом имелась некая цель – скорее всего, не скрывая свою явную неприязнь к нему, Ида рассчитывала оттолкнуть его от себя и таким образом избежать союза, который был ей ненавистен. Но Косси не собирался так легко сдаваться. Во-первых, его страсть к этой женщине была подобна жгучему пламени, пожирающему его сердце. По крайней мере, в этом он был искренним. Он любил ее настолько, насколько его природа была способна любить, или, во всяком случае, им владело навязчивое желание сделать ее своей женой. Деликатный мужчина в сходных обстоятельствах, вероятно, воздержался бы навязывать себя женщине, но Эдвард Косси не принадлежал к их числу. Тем более что таких людей, увы, не так много, как хотелось бы.

Кроме того, он рассчитывал на то, что со временем Ида преодолеет свою неприязнь к нему. Эдвард любил наблюдать за женщинами, причем, довольно циничным и почти презрительным образом, и он заметил или подумал, что заметил, в них любопытную склонность довольно спокойно подчиняться неизбежному всякий раз, когда это несет им материальную выгоду. Он считал, что женщины, как класс, не переросли традиции своего первобытного положения, когда их партнеров выбирал жребий или исход битвы.

Они по-прежнему признают притязания самых богатых или сильных, а их любовь к роскоши и легкой жизни настолько остра, что если гнездо, в котором они нежатся, достаточно мягкое, они не будут долго огорчаться по поводу того, что оно досталось им не по их собственному выбору. Исходя из этих шатких предпосылок, он пришел к выводу, что Ида наверняка преодолеет свое отвращение к замужеству, как только обнаружит, сколько удобств и приятных вещей предоставит в ее распоряжение брак с таким богатым мужчиной, как Эдвард Косси. Она – пусть только по этой и никакой другой причине – научится смотреть на него с любовью и благодарностью, как на источник позлащенного комфорта. И, надо сказать, так бы оно и было, будь Ида скроена из другой, более простой материи.

Но, к несчастью для его рассуждений, есть представительницы ее пола, которые от природы имеют ум, превосходящий эти соображения, и понимают, что у них всего только одна жизнь, и что высшая форма счастья не зависит от денег или того, что на них можно купить, но, скорее, от следования умственным устремлениям и тем чувствам, которые, будучи подлинными, приближают к святости больше, чем что-либо еще в нас. Такой женщине, особенно если она уже одержима любовью к другому мужчине, нелегко примириться с неприятной судьбой, как бы тихо она ни терпела ее, а Ида де ла Молль была именно такой женщиной.

Прибыв в Бойсингем вечером своей помолвки, Эдвард Косси сразу же написал и отправил сквайру записку, в которой сообщил, что завтра утром он заедет к нему по делу. Соответственно, в половине одиннадцатого он прибыл в замок. Здесь его провели в вестибюль, где он и застал старого джентльмена. Сквайр стоял спиной к камину, погруженный в раздумья.

– Итак, мистер де ла Молль, – произнес Эдвард, довольно нервно, как только они обменялись рукопожатиями, – я не знаю, говорила ли вам Ида о том, что произошло между нами вчера.