Полька - [79]
Возвращаемся к акушерке. Она измеряет меня, слушает: все в порядке. Роды 7—10 апреля. Спрашиваю, можно ли посмотреть на УЗИ Полину мордочку.
— Лицо? — искреннее удивление.
— Лицо. — Может, я перепутала шведские слова и получилось «самокат»?
Поля отвернулась. Лежа под аппаратом УЗИ, размышляю, что же хотят увидеть другие матери. Пятки? Пуповину? Они прошли научную подготовку и в состоянии восхищаться анатомией как таковой?
— Как ты себя чувствуешь перед родами — ты напряжена, довольна? — Пункт из анкеты для идиотов. Что можно чувствовать после этих фильмов…
— Растрогана, — отвечаю я по-польски, не в силах подобрать подходящее шведское слово, и глазами прошу Петушка перевести.
В машине Петр задумывается над вопросом акушерки.
— Она решила, что ты истеричка.
— Почему?
— Врач должен спрашивать о другом… О самочувствии.
— Это ее обязанность, может, беременные сходят с ума, и им приходится давать успокоительное… А что я могу чувствовать? Не пытайся меня уверить, что шведки отвечают: «НИЧЕГО не чувствую». Если бы тебе показали новинку из области стоматологического искусства — зуб сверлят и одновременно вырывают, — а потом поинтересовались: «Что вы чувствуете, вы рады, что у вас будет здоровый коренной?» — ты бы безмятежно ждал операции?..
Петушок… Он боится родов больше меня. Пытается утешить, уговаривая, что я справлюсь с болью одной лишь положительной установкой. Конечно, если во время потуг и криков я не сдамся, это будет его заслугой: психологический тренинг с помощью мотания нервов («Не будь такой беспомощной») и поддержка. Собственно, это он должен получить тот миллион долларов, который обещан первому забеременевшему мужчине.
Самое странное и, наверное, плохое: я действительно не боюсь. Глядя на измученных родами женщин, я плачу: сочувствую, волнуюсь — меня тоже это ждет, но не боюсь. Не умею бояться неизвестного. Отсутствие воображения? Оптимизм?
25 марта
Реклама секса по Петушку:
КОИТУС В КОЙКЕ
26 марта
Эта девка успела вперед меня: пеларгония зацвела.
28 марта
Полька рвется к независимости. Конечно, за мой счет — колотит пяточками по дну матки, по желудку. Несу ее в лес. Мы обе здорово вздрючены, я бегу между деревьями, обгоняю гуляющих, лавируя животом.
— Внимание! Беременные уходят в отрыв, — посмеивается Петушок.
Обещаю себе — после того как все останется позади — три подарка: 1. Бутылку шампанского. 2. Узкую короткую юбку. 3. Повисеть на самой верхней планке турника, а еще — головой вниз. Буду раскачиваться в своей новой юбке, попивая шампанское. Беременные мечты.
Возвращаются гуси, кружат над домом. Почему их гогот не относят к числу красивейших птичьих трелей? Не банальный щебет или брачное сюсюканье. Деревянный клекот, навигационный скрип — предвестники возвращения из заморских краев.
29 марта
Из издательства пришел толстый конверт — корректура «Польки». На обложке фотография на седьмом месяце беременности, скрытой за кадром. Давящей на ребра, слишком тесной.
Страницы усеяны пропущенными запятыми, двоеточиями. Никогда мне не освоить пунктуацию, не постичь эту таинственную науку иероглифов. Просматриваю текст — по сути, впервые его читаю. Повторения слов, оборотов. Лень сознания, стремящегося к постоянству выражений, словно под копирку. Даже самый лучший корректор тут бессилен. За два дня надо исправить шесть месяцев ошибок. На полях просьба объяснить некоторые слова, вроде «бинду». Можно подумать, что я пишу для газеты или иллюстрированного журнала, где каждое слово должно быть понятно каждому.
Книжная лексика тем богаче, чем непонятнее, даже при наличии объяснения («bindu» — буддистский эмбрион человеческой жизни, в который сливаются капля отца и капля матери; в западном понимании — «первая клетка зиготы»), можно ведь заглянуть в словарь. Жертвы прессы. Мозги, упакованные в газету.
Мне нравится последний этап работы, перед самой сдачей книги, когда я сижу напротив «капо по языку», и мы ругаемся.
— Это неправильно с точки зрения грамматики, — машет корректор красной ручкой.
— Но ведь понятно. — Я чувствую, что наконец коснулась языком прутьев лингвистической клетки. Теперь достаточно сжать зубы.
— Нет, правда, так нельзя. — Сейчас придут уборщицы из лингвистического зоопарка — выносить непереваренные остатки окончаний, склонений.
Словам нужна свобода. Они достаточно умны и осторожны, чтобы не заблудиться в хаосе. Из слов построено все наше бытие — мертвый мир существительных и пульсирующий кровью — глаголов. Глаголы дают себя растерзать, а затем привить приставки и местоимения, оставляющие шрамы.
Дорогие корректоры, больше доверяйте языку! Буква важна, но над ней возносится смысл, избегающий грамматических силков, не поддающийся дрессировке, не желающий семенить по следам точек и запятых в границах пунктуационной зоны.
Наши планы: 7—10 апреля — Полька, 1 мая — переезд. Сестра Петушка с мужем проводят нас, помогут погрузиться на паром. Восьмого апреля явится экскурсия — покупатели квартиры. Впрочем, возможно, никто и не придет, а Полька родится 20 апреля, искусственно подгоняемая гормонами. Спятим от переживаний мы где-то около 25 апреля. Я бы выпила рюмочку, покурила травку, приняла реланиум — дайте хоть что-нибудь!
Париж. Бесшабашная голодная богема, нищие эмигранты… Студия в мансарде, под самой крышей. Романтика и гротеск, эротика и юмор, лабиринт судеб и ситуаций, мистика колоды таро…
Гретковска — одна из самых одаренных, читаемых и популярных польских писательниц. И, несомненно, слава ее носит оттенок скандальности. Ее творчество — «пощечина общественному вкусу», умышленная провокация читателя. Повествование представляет собой причудливую смесь бытописательства, мистики, философии, иронии, переходящей в цинизм, эротики, граничащей с порнографией… В нем стираются грани реального и ирреального.Прозу Гретковской можно воспринимать и как занимательные байки с «пустотой в скобках», и как философский трактат.
Париж. Бесшабашная голодная богема, нищие эмигранты… Студия в мансарде, под самой крышей. Романтика и гротеск, эротика и юмор, лабиринт судеб и ситуаций, мистика колоды таро…
Откровенный роман, покоривший весь мир! Смесь эротики, мистики, философии и иронии, переходящей в цинизм. Это правдивое зеркало жизни, в котором каждый найдет свое отражение.Быть женщиной в мире, которым правят мужчины, – легко ли это? А быть женщиной в католической Польше?… Доктору Кларе придется изведать многое, прежде чем она найдет ответы на свои вопросы. Она познакомится с восточной культурой, узнает цену любви и коварство предательства – и все это для того, чтобы в очередной раз убедиться: жизнь неисчерпаема в своем многообразии.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.