Политическое цунами - [41]

К сожалению, зачастую факты приносятся в жертву интерпретационным схемам. Способность человеческого сознания вообще и сознания профессионального интерпретатора фактов в частности игнорировать факты в случае, если они не укладываются в его интерпретационные матрицы, подробно изучил выдающийся американский философ и лингвист Ноам Хомски. Тут мы адресуем читателя, прежде всего, к его наиболее известной работе «Синтаксические структуры», написанной в 1957 году, а также к работам иным. Как более ранним (например, работе «Логическая структура лингвистической теории», написанной в 1955-м), так и более поздним (например, рецензии 1959 года на книгу Б. Ф. Скиннера «Вербальное поведение»; сокрушительная критика скиннеровского бихевиоризма, содержавшаяся в рецензии, переориентировала американскую психологию с бихевиоризма на когнитивизм).

Обсуждая, как именно человеческий мозг обрабатывает информацию, Хомски впервые заговорил о когнитивных, не всегда артикулируемых человеческим сознанием программах обработки информации, которые осуществляет мозг. О ментальной и универсальной грамматике. О том, что жесткая настройка программ обработки информации очень часто приводит к тому, что факты, находящиеся за рамками этой жесткой настройки, попросту отбрасываются сознанием.

Что ж, если мы хотим о чем-то договориться и что-то понять, нам придется изменить степень той жесткости, с которой наш мозг еще до восприятия фактов настраивается на их определенную интерпретацию. Это требует от нас некоторых усилий. Но каждый из нас при желании может такое усилие осуществить.

Мессидж по поводу подобной возможности мы адресуем, прежде всего, самим себе. И обязуемся отделять зерна фактов от плевел интерпретаций, отдавая себе отчет в том, что, подобно всем исследователям, обладаем собственными интерпретационными схемами, а значит, и вытекающей из них предвзятостью. Все, что мы тут можем сделать, это противостоять своей предвзятости, а не потакать ей.

Налицо большое количество интерпретаторов, говорящих о «кознях американцев», породивших интересующие нас события на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Налицо ничуть не меньшее количество исследователей, отрицающих подобные «козни» и насмехающихся над теми, кто верит в их существование.

Но может ли кто-то из исследователей, жестко и аргументированно отрицающих «американские происки» («американские козни» et cetera), утверждать отсутствие американского проекта «Большой Ближний Восток»?

Может ли кто-то из таких исследователей утверждать, что президент США Джордж Буш-младший не выступал 9 мая 2003 года перед выпускниками Университета в Южной Каролине? И не говорил в этом выступлении о том, что необходимо в течение десяти лет создать новый Ближний Восток?

Избегая всяческой предвзятости во всем, что касается интерпретаций этого выступления Джорджа Буша (равно как и последующих выступлений высоких американских должностных лиц), мы считаем необходимым подчеркнуть, что Джордж Буш, выступая в Южной Каролине, говорил о прекрасных и благородных вещах — об обеспечении новых возможностей экономического роста в огромном ближневосточном регионе, о снижении зависимости от конъюнктуры нефтяного рынка, о справедливых законах, свободе и процветании, которые должны воцариться в этом регионе, и так далее.

Мы всего лишь констатируем несомненную последовательность безусловных фактов:

— в октябре 2001 года США начали боевые действия в Афганистане против талибов;

— к началу 2002-го США разгромили талибов в Афганистане;

— 20 марта 2003 года США начали военную операцию в Ираке;

— 9 апреля 2003 года войска США взяли Багдад;

— 9 мая 2003 года президент США Джордж Буш-младший, выступая перед выпускниками Университета Южной Каролины, заявил о намерении США кардинальным образом изменить облик всего Ближнего Востока.

Теперь читатель справедливо может упрекнуть нас в том, что мы, избегая конфликта интепретаций, чрезмерно сосредотачиваемся на переборе общеизвестных фактов.

Мы же, согласившись в целом с читателем, тем не менее продолжим данное неблагодарное занятие.

Во-первых, потому, что только на этой стезе и впрямь можно попытаться избежать конфликта интерпретаций.

И, во-вторых, потому, что современное общество в целом (и даже сообщество обсуждающих ту или иную проблему исследователей), сосредоточившись на событии, приуроченном к определенному времени, выводит за рамки обсуждения то, что событию предшествовало. Даже если предшествовавшее находится в самой непосредственной связи с событием.

Итак, как мы уже говорили, 9 мая 2003 года Джордж Буш-младший сказал о далеко идущем — благом и амбициозном — плане США по ускоренному переустройству огромного и очень сложного региона.

6 ноября 2003 года Джордж Буш-младший произнес в Национальном Фонде Демократии программную речь о глобальной демократической революции на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Революции, которую США намерены поддерживать в связи с невозможностью иным путем реализовать столь желанные и благие цели, отвечающие фундаментальным интересам населения этого огромного региона.

И вновь подчеркнем, что в данном выступлении Джорджа Буша-младшего, которое высоко котируется в качестве внятного изложения новой американской концепции «Большого Ближнего Востока», говорилось о вещах благородных и безусловных. И вполне сочетаемых с традиционным содержанием американской политики. Сам Буш связал свою новую программу с американской миссией распространения демократии по всему миру, то есть с тем, что всегда было идейной осью американской внешней политики. Он сравнил свою доктрину и с «Четырнадцатью пунктами» Вудро Вильсона, и с «Четырьмя свободами» Франклина Делано Рузвельта.